– Хорошо. Давай быстрее.
Сержант пожевал кончик сигары, внимательно оглядывая просторное помещение ангара. Так хороший хозяин оглядывает свои угодья.
– Добрый день, сержант.
Эйпон резко развернулся. Рипли стояла перед ним, засунув руки в карманы форменных десантных брюк и глядя ему в лицо.
– Я здесь как пятое колесо в телеге. Может быть, я чем-нибудь смогу помочь?
Сержант и Хикс переглянулись
– А что Вы умеете делать?- задал вопрос Эйпон, с недоверием глядя на женщину.
– Ну, я могу работать с погрузчиком,- она кивнула на стоящую у стены громадину,- У меня все-таки второй уровень.
Сержант еще раз внимательно посмотрел на нее. Несколько секунд он раздумывал, а затем пожал плечами:
– Ради бога.
Рипли почувствовала, что Эйпон с большим удовольствием отправил бы ее в каюту, но, тем не менее, он разрешил ей попробовать. Идя через зал, она ощущала на себе взгляды волонтеров.
Ну-ка, давай, покажи себя, Белоснежка.
Погрузчик, казавшийся вблизи еще более огромным, слегка поколебал ее уверенность в собственных силах. Все же она почти три…
Шестьдесят, Рипли.
года не практиковалась в подобной работе. Забравшись внутрь, Рипли быстро оглядела зал.
Васкес, оторвавшись от работы, следила за ее движениями с холодным любопытством.
Эйпон задумчиво жевал свою сигару. Хикс наблюдал за ней с нескрываемым интересом. Даже Хадсон остановил свой погрузчик в ожидании нового повода для острот.
Тебе нельзя сорваться. Давай, покажи этим ребятам, что ты тоже кое-чего стоишь.
Рипли застегнула страховочный ремень, вставила ступни в обода управления и положила пальцы рук на манипуляторы гидравлических клешней-захватов.
Погрузчик ожил. На широких стальных «плечах» зажглись оранжевые «маячки». Машина загудела, и Рипли передалась ее вибрация. Казалось, что автомат волнуется вместе с ней.
Эйпон наблюдал, как машина, сперва осторожно, а затем все уверенней и уверенней двигается по залу. Вот клешни подхватили ракету, и погрузчик, лихо развернувшись, замер.
– И куда ее?- улыбаясь осведомилась Рипли.
Эйпон посмотрел на довольного Хикса и расхохотался.
Молодец, девчонка. Утерла нос моим засранцам.
– К двенадцатому погрузочному блоку, пожалуйста.
***
Васкес подняла пулемет и сделала несколько резких движений, проверяя – не отвыкла ли?
Рядом с ней, с таким же пулеметом, встал Дрейк.
На его шлеме красовалась удалая надпись:
«РОЖДЕН ДЛЯ ВОЙНЫ».
У Васкес более филосовское:
«ПЕРВЫЙ СРЕДИ РАВНЫХ».
Фразу подсказал ей Бишоп, за что и был удостоен – невероятное дело, особенно из уст Васкес – высшей похвалы, умещавшейся в пяти словах: «- А ты отличный парень, Бишоп».
Дрейк, как и Васкес, обожал бой. Он не мыслил себя на другом месте. Просто не мог представить себе уютной и безопасной гражданской жизни. Так уж он был устроен. За время службы оружие для него
стало вроде как органичным продолжением руки. Частью тела. Как он сам любил говорить: «Когда мне приходится выходить из корабля без пулемета, у меня такое ощущение, будто я без штанов».
Свой пулемет Дрейк держал как женщину, крепко, но осторожно. И на остроту Хадсона по этому поводу ответил так: «Если бы ты, придурок, спас мне жизнь столько раз, сколько этот сукин сын, я и тебя таскал бы на руках».
Васкес понимала его. Она тоже любила свое оружие. Подлаживалась к нему, словно к живому существу.
Чуть в стороне остальные волонтеры проверяли свои винтовки, огнеметы, комплектацию гранат, все то, что, возможно, будет спасать их жизнь. Оружие – партнер, в котором ты должен быть уверен. Заботься о нем, и оно отблагодарит тебя строицей.
***
Последнее напутствие сержанта звучало так:
– Прилетаем, всех покоряем и улетаем к чертовой матери. Всем понятно?
– Да, сэр! Так точно, сэр!
– Ничего страшного нет! Ну, готовы?
– Да, сэр! Так точно, сэр!
– Строиться! Быстро! Быстро!
Двадцать пар армейских бутсов загрохотали по перекрытию корабля.
– Готовы?!!
– Да, сэр!!!
– Вперед, парни!
Двадцать фигур, затянутых в армейский камуфляж, трусцой двинулись к низкому броневику «КОБРА-СН-46», тяжелой боевой машине.
– То, что нужно, а?- ревел на весь ангар Эйпон,- А ну, быстро залезайте!
Заскакивая в темное нутро броневика, очередной волонтер выхватывал из ячейки свое оружие и…
– Все знают свои места? Быстро! Быстро!
занимал отведенное ему место.
В передней части «КОБРЫ» размещался полевой командный пункт. Берк, Рипли и Горман следили за погрузкой десантников. Двадцать мониторов, двадцать солдат, двадцать миниатюрных видеокамер, укрепленных на правой стороне каски. Над каждым монитором экран, на котором данные на солдата: пульс, дыхание, давление, активность головного мозга, дублирующий сердечный датчик.
Нет датчика только у троих, находящихся в этом штабе, и у Бишопа, который сейчас замер за рулем броневика.
Айлен и второй пилот – Билл Спайзмайер – занимают места за штурвалом посадочного модуля.
У каждого члена экипажа на голове наушники, от которых тянется микрофон, позволяющий поддерживать связь на расстоянии до трех километров.
– Ладно, Бишоп, давай!
– Понял!
Машина ревет, как сонный зверь, и рывком вкатывается по пандусу в грузовой отсек посадочного модуля. Тотчас срабатывают амортизаторы, фиксирующие положение броневика. Не будь этих амортизаторов, половина, если не больше, волонтеров ходила бы без зубов. Но даже они не могут защитить от жесткой «болтанки» при вхождении модуля в верхние слои атмосферы.
– Айлен, как у вас?
– Мы готовы.
Эйпон оглядывает солдат.
– Пристегнуть ремни. Так, отлично.
– К взлету готовы? – Айлен как на иголках.
В штабном отсеке все занимают свои места.
– Порядок.
– Мы готовы,- Эйпон садится в кресло, и тут же сверху опускается страховочный «пояс».
– Приготовились. 10 секунд до старта.
Платформа со стоящим на ней модулем плавно трогается с места. С легким шипением разъезжаются створки шлюзовых ворот.
– Прошли шлюз. 5 секунд.
Платформа выкатывается за пределы корабля и застывает. Прямо перед обзорным окном затянутая облаками поверхность планеты. ЛБ-426.
– Даю сигнал.
В грузовом отсеке вспыхивает красная лампочка.
– Две секунды, одна…
Модуль дрогнул – отошли замки платформы – и резко ушел вниз. Началось падение.
В наушниках раздавались голоса пилотов.
– Переключаю частоту.
Плотная атмосфера поглотила корабль, снизив видимость до нуля. Свинцово-серые облака облепили суденышко, забавляясь с ним, как ребенок с надувным мячиком.
– Началась ионизация.
– Понятно.
– Ребята, приготовьтесь, сейчас будет трясти.
Грозовые разряды сверкали с двух сторон, вырастая электрической сетью на пути корабля, стараясь оборвать его жизнь, не пустить вниз, не позволить проникнуть в тайны своего бытия.
Рипли повернулась к Горману:
– Лейтенант, это у вас который вылет?
– У меня всего тридцать восемь,- Горман судорожно сглотнул слюну. От тряски его начало тошнить. Он помолчал, дожидаясь, пока ослабнут мучительные спазмы в желудке, и добавил: – На тренажере.
Васкес тихо выругалась сквозь зубы. Со своего места ей было видно штабное отделение, и она поинтересовалась:
– А сколько боевых?
Горман повернул к ней белое, как лист бумаги, лицо и ответил:
– Два… Включая этот.
Вирсбовски и Дрейк переглянулись.
– Вот черт, а? – чуть ли не простонал пулеметчик,- Только этого нам и не хватало.
– Цель ноль – четыре,- Алейн включила инфракрасный сканер и разглядывала поверхность планеты на экране компьютера, выбирая подходящее для посадки место рядом со станцией.