– Могу себе представить. – Берк принялся за пирожок.
– Они думают, что я не в своем уме.
– Вы и так не в своем уме, – весело отозвался он. – Возьмите пирожок. Вам шоколадный или сливочный?
Рипли подозрительно воззрилась на пирожки.
– Вы ощущаете разницу? – поинтересовалась она.
– Пожалуй нет. Но цвета очень приятные.
Рипли не улыбнулась в ответ, но не стала и издеваться над собеседником.
Так называемое совещание не затянулось. Да и о чем им совещаться, когда все известно заранее, подумала Рипли. Она вошла в зал, заняла свое место. Берк сел в дальнем углу. Он хотел было подмигнуть ей, но передумал. Рипли угадала его намерение и обрадовалась, что он отказался от глупой затеи.
Ван Левен прокашлялся. На этот раз он не счел нужным оглядываться на других членов комиссии и сразу приступил к делу.
– Комиссия по расследованию установила, что уорент-офицер Эллен Рипли, идентификационный номер W5645022560H, принимала решения сомнительного характера и потому не может иметь патент офицера коммерческого космического флага.
Если в этот момент кто-то ждал от обвиняемой бурной реакции, то был разочарован. Рипли сидела молча, плотно сжав губы, и лишь вызывающе смотрела на членов комиссии. Но члены комиссии скорее всего испытывали облегчение. Протесты, эмоциональные выкрики тоже пришлось бы включать в отчет. Мысленно Рипли одела Ван Левена в черный плащ с капюшоном. Не ведая об этом, тот продолжал:
– Действие указанного патента приостанавливается на неопределенный срок. В дальнейшем решение комиссии подлежит пересмотру, дата которого будет установлена позднее. – Ван Левен еще раз прокашлялся, то ли для большей уверенности, то ли для того, чтобы успокоить собственную совесть. – Принимая во внимание, что обвиняемая провела необычно долгое время в состоянии гиперсна, и учитывая возможность неблагоприятного воздействия сверхдлительного гиперсна на психику человека, в настоящее время ей не предъявляется обвинения в совершении уголовного преступления.
В настоящее время, повторила про себя Рипли. На языке Компании это означало: «Держи язык за зубами и сторонись парней из средств массовой информации. Тогда, может быть, ты еще получишь свою пенсию».
– Вы освобождаетесь при условии, что обязуетесь в течение шести месяцев проходить полное психометрическое обследование, включающее ежемесячные проверки специальной комиссией космического коммерческого флота, а также постоянное терапевтическое или иное назначенное вам лечение.
Коротко, ясно и вовсе не сладко, но Рипли все проглотила, не проронив ни слова, пока Ван Левен не дочитал до конца и вся комиссия не покинула зал. Берк уловил возбужденный блеск в глазах Рипли и попытался удержать ее.
– Бросьте, это бесполезно, – шепнул он.
Рипли оттолкнула его и направилась в коридор.
– Поймите, все кончено, – настаивал Берк.
– Правильно, – ответила Рипли, ускоряя шаг. – Поэтому мне уже нечего терять.
Она догнала Ван Левена у лифта.
– Почему вы не хотите проверить планету LV-426?
Ван Левен повернулся к Рипли.
– Миссис Рипли, теперь это не имеет значения. Решение комиссии окончательное.
– К черту решение комиссии. Сейчас речь идет не обо мне, а о тех несчастных, которые найдут брошенный корабль. Объясните, почему вы не хотите проверить мои показания?
Ван Левен резко оборвал Рипли:
– Потому что я не вижу в этом необходимости. Люди, которые давно живут на этой планете, все проверили много лет назад. От них не поступало ни одного сообщения о «враждебных организмах» или о брошенном чужом корабле. Вы принимаете меня за полного идиота? Вы полагаете, что комиссия не стала докапываться до истины лишь потому, что нам не хочется лишних хлопот? Между прочим, эта планета теперь называется Ахеронт.
Пятьдесят семь лет. Долгий срок. За пятьдесят семь лет могли сделать многое. Многое построить, освоить новые планеты, основать новые колонии… Смысл слов Ван Левена с трудом доходил до Рипли.
– О чем вы говорите? Какие люди?
Ван Левен вошел в кабину лифта, но Рипли успела сунуть руку между дверями. Послушные сенсоры снова раскрыли двери и терпеливо ждали, когда освободится проем.
– Преобразователи планет, – объяснил Ван Левен. – Инженеры. Рипли, пока вы спали, у нас многое изменилось. Мы шагнули далеко вперед. Космос не назовешь гостеприимным, но со временем он станет другим. Мы создаем колонии. На Ахеронте уже установили преобразователи атмосферы, и через некоторое время там можно будет ходить без скафандра. Да, теперь мы с успехом делаем это, если только на планете есть хоть какая-то постоянная атмосфера, неважно какая – водородная, аргоновая, но лучше всего метановая. На Ахеронте метана с избытком, есть немного кислорода и достаточно азота, чтобы начать его биологическое связывание. Пока там ничего хорошего, и воздух едва ли пригоден для дыхания. Но дайте срок – и упорный труд преобразит планету. Там будет все необходимое для того, чтобы человек чувствовал себя уютно. Конечно, затраты велики. Мы не занимаемся благотворительностью, но работа, содействующая прогрессу человечества, приносит нам большое удовлетворение. Это титаническая задача. На ее выполнение уйдут десятилетия. Наши инженеры живут там уже больше двадцати лет. Живут мирно.