— Наша с вами беседа записывается, — напомнила Лиза. — И я обязана предоставить запись следователю. Вы же понимаете, здесь не идет речь о врачебной тайне, дело касается информации, важной для расследования похищения и убийства. Если нашли тело не вашего мужа, получается, что это два разных преступления. И убили кого-то еще.
— Я не совершала никаких преступлений. Но боюсь, что мне этого не доказать. Понятно, у меня же только слова. У них — улики. Скажите, хотя бы вы мне верите? — Женщина посмотрела на психолога умоляющим взглядом.
Лиза задумалась.
— У меня есть основания верить вам, — произнесла она наконец. — Потому что вы не первая, кто говорит мне, что Анатолий Воронин жив…
— Здра-авствуйте все! Здра-авствуй, дорогой! — довольно развязно провозгласила «восходящая звезда» эстрады Сладкова и безо всякого смущения расцеловалась с Димой.
Сейчас она усядется к нему на колени, с ужасом поняла Альбина. Но девица опустилась на свободный стул.
— Мила, вы сегодня в зале, а не на сцене, — обратился к ней Шуйский.
— Жаль, что я пока не в телевизоре, Роман Павлович, — захихикала певичка. — Но все в наших руках, так ведь?
— В таком наряде вам в телевизоре самое место, — съязвила Лёля. — В передаче «Оденьте что-нибудь немедленно».
На Миле действительно была юбочка, которую вполне можно было и не заметить, и прозрачная блузочка, застегнутая лишь на одну пуговицу.
— Не завидуйте, Ольга Викторовна. Хотите, дам адресок моего любимого бутика?
Лёлю аж передернуло. Она терпеть не могла, когда ее называли по имени-отчеству, двойной жирной чертой подчеркивая ее возраст.
— А вы та самая Альбина? — повернулась к Але певичка.
— Смотря что вы имеете в виду. Возможно, я эта, а не та. — Тон у жены Димы стал ледяным.
— Не волнуйтесь, — успокоила ее Мила, — я имею в виду, что вы тот самый декоратор, который так классно все здесь оформил.
Аля действительно много работала над интерьерами клуба и ресторана Димы. Ресторан был оформлен в нежной и светлой импрессионистской манере, клуб — в грубоватом и слегка воинственном стиле средневекового замка.
Но полуголая девица смотрела на нее так, будто хотела сказать: «Вы та самая Альбина, с мужем которой я сплю».
Але стало противно. Она взглянула на Диму, но тот вел себя как ни в чем не бывало. Подозвал официанта и заказал еще бутылку вина. Видимо, специально для своей пассии. Альбине захотелось немедленно встать и уйти отсюда. Но ведь это было бы бегством.
— Пойдем потанцуем, — услышала она голос мужа и вздрогнула, не сразу поняв, к кому он обращается.
Он смотрел на нее.
— Пойдем, — ответила она.
Когда поднималась, опрокинула бокал с минералкой.
— Простите, — стала промокать лужу салфеткой.
— Оставь, все уберут. — Дима взял ее за руку.
Музыка была медленной, песня грустной.
— У тебя плохой вкус, — сказала Аля. — Ты выбрал довольно вульгарную девицу.
— А по-моему, я женат на стильной штучке, — улыбнулся он.
— Димка, ты знаешь, о ком я говорю…
— Понятия не имею! Аля, перестань дергаться. Это так здорово, что мы провели этот вечер вместе. А завтра с Дениской пойдем в цирк. Я говорил тебе, что купил билеты?
Обманщик, хотелось крикнуть ей. Предатель и бабник! Но разве она могла завести речь о его любовнице, если он завел разговор об их сыне?
— Тот самый двор, тот самый подъезд, — произнес Егор Сотовский с ноткой ностальгии.
— Да, как видишь, на виллу на Лазурном Берегу я не перебралась. Но все еще собираюсь, — с оптимизмом ответила Верочка.
Машина остановилась под окнами ее квартиры, и надо было прощаться. Но ей не хотелось. В салоне было тепло, из автомагнитолы тихо звучала старая, но нестареющая баллада Скорпов.
Не часто выпадают такие симпатичные минуты, подумала Верочка.
— Помнишь, Егор, как мы однажды всю ночь просидели вон на той лавочке. Смотрели на луну и целовались…
— А твоя мама на следующий день меня чуть с лестницы не спустила за такие ночные бдения. — Ему тоже было приятно вернуться в юность.
— Но она же не знала, какие у тебя были намерения.
— И какие же?
Ей вдруг расхотелось в шутливом тоне говорить о прошлом и о самом настоящем.
— Егор, пойдем ко мне! — предложила Верочка.
В пятницу Лиза не успела встретиться со следователем Оладушкиным. Но она обсудила создавшуюся ситуацию с профессором Валериановым.
— Плохо, — заключил он. — Мы не сотрудники правоохранительных органов, Лиза. Мы не должны принимать явки с повинной или наоборот. Мы должны изучать психологию подозреваемого, а не детали преступления. Мы можем сопоставить то и другое, проанализировать, выдать свое заключение, но оно будет предположительным, рекомендательным. Вас же втянули в саму криминальную историю. Верить — не верить. Помочь, защитить невиновного. Вы не адвокат. Похоже, эта дамочка попросту манипулирует вами. Не дала провести исследование, навязала свое мнение. По-моему, она уже самостоятельно перешла к третьему этапу психотерапии Юнга — методу активного воображения. Передайте запись беседы следователю, Лиза, и постарайтесь сохранить нейтралитет. Не вам решать, виновна Воронина или нет. Это только в книжках расследованием занимается герой-одиночка. На самом деле это труд коллективный. И мы в нем не на первых ролях.