Андрей, видимо почувствовав это, решил продвинуться чуть дальше — в направлении гостиной. Там они остановились, и его губы приблизились к ее губам. Может быть, это пиво виновато, но, кажется, Лиза не против…
Тут в квартире опять раздался звонок.
— Ты не пробовала завести автоответчик и не отвлекаться по пустякам? — спросил Андрей.
— Обычно мне не от кого отвлекаться, — ответила Лиза и вернулась в кухню за трубкой.
— Елизавета, это Валерианов.
— Что-то случилось, Лев Алексеевич? — Он не часто звонил ей домой, да еще так поздно.
— Со мной связалась адвокат Ворониной. Она говорит, что ее клиентка находится дома, но пребывает в депрессии, не знает, что ей делать дальше и чуть ли не подумывает о самоубийстве. Адвокат считает, что Людмиле Константиновне сейчас, как никогда, нужна помощь психолога. Но ее «участковый психотерапевт» вы. Так что, похоже, вам придется завтра съездить к ней домой для консультации.
— Вы считаете, это будет этично, ведь мы помогаем следствию? — Она усвоила его же урок.
— Да, ведь в какой-то степени мы — врачи и не можем отказать в помощи, особенно в критической ситуации, — напомнил профессор. — Я поговорил с Оладушкиным, он согласился. Нам не нужен скандал и обвинения, что следствие своими подозрениями довело бедную женщину до самоубийства. Воронина в любом случае жертва. Даже если она и убила мужа, то не от хорошей жизни. А из-за его измен и пренебрежения. Главное, не обсуждайте с ней уголовное дело. Только ее психологическое состояние.
— Я поняла.
Лиза поймала себя на том, что хочет поскорее закончить разговор. Хотя обычно психологическое состояние подозреваемой было ей интересно. Только не сегодня вечером…
— Записывайте адрес…
Когда Лиза с адресом Ворониной и во все еще готовом к поцелуям настроении вернулась в гостиную, целоваться там было уже не с кем. Андрей задремал на диване.
Лиза вздохнула, но не стала его будить. Вторую бессонную ночь подряд не пожелаешь и врагу. А они друзья. И она укрыла друга пледом.
Да, если бы Казанова работал в органах и ночами его вызывали на место происшествия, показатель его побед резко упал бы…
Егор возвращался домой после одиннадцати часов вечера. Зеленого вина он выпил совсем чуть-чуть, так что машину вел уверенно. Правда, его отвлек звонок мобильника. А когда он услышал голос Марины, то едва не потерял управление.
— Ну и где ты? — Она была явно расстроена. — Хотя, ладно, не трудись, я и так знаю, как ты провел вечер…
Глава 17
«Нужно набраться терпения. Никто и не обещал, что это будет просто. Чтобы сорвать такой куш, нужно постараться, пройти через многое, чем-то пожертвовать. Зато потом можно будет до конца дней своих греться на солнышке.
Как банальны люди. Все хотят одного и того же. Чтобы их любили. Поменьше работать. И жить на берегу океана. Море тоже подойдет. Главное, чтобы было тепло и не было московских проблем.
С препятствиями путь даже интереснее. Конечно, нельзя было ожидать такого ожесточенного сопротивления. Один выкопанный труп чего стоит. Но и это, в конце концов, оказалось на руку.
В этой истории нет ничего однозначного. Каждый поворот можно трактовать и так и этак. Исчез: похищен или сбежал. Труп, казалось бы, свидетельствовал об убийстве, а превратился в доказательство невиновности.
Но если честно, меня такое бурное развитие событий все-таки шокировало. Осквернение могил и поджоги лечебниц в мои планы не входили…»
Если и есть рай, то выглядит он примерно так: вкусный ужин с любимым мужчиной, с ним же немного вина и много страсти. Отремонтированная, похожая на картинку из журнала ванная, а в ней в облаке пены с маслом авокадо рыжеволосая красавица с изумрудами на тонкой, изящной руке.
Верочка даже зажмурилась от удовольствия. А потом открыла глаза и опять увидела это чудо. Золотой браслет с изумрудными капельками. Прежде чем уйти, Егор подарил ей его.
— Что это? — изумилась она, когда Егор, уже полностью одетый, вручил ей бархатную коробочку.
— Подарок.
— Мне? — Верочка приподнялась на постели, в которую превратился диван, поправила съехавшую с ее груди простыню.
— Нет, твоей кошке.
— Но у меня нет кошки.
— Тогда придется подарить тебе.
Она открыла крышку и пришла в неописуемый восторг:
— Изумруды! Мои любимые! Настоящие?