Надевая нарядное платье и делая макияж, кружась в объятиях мужчин под сверкающими огнями, Вайолет чувствовала себя так, словно проснулась от долгой спячки. И хотя она не превратилась неким волшебным образом в красавицу, все-таки в ней была какая-то изюминка, поскольку она пользовалась постоянным успехом у моряков. Ей и в голову не могло прийти, что подобная популярность вызвана обычной нехваткой доступных девушек и мужчины признаются ей в любви только ради скорых плотских утех. Она верила, когда они обещали писать и навсегда вернуться к ней; когда же письма не приходили, утешалась в объятиях нового кавалера, убежденная, что уж на этот раз дело закончится свадьбой.
К моменту окончания войны, в 1945 году, Вайолет исполнилось двадцать три, и она лишилась последних иллюзий. Десятки девушек, с которыми ей довелось работать в эти годы, ушли из гостиницы, чтобы выйти замуж, или были помолвлены. Те немногие, которым семейное счастье не улыбнулось, нашли себе места получше, но Вайолет по-прежнему гнула спину на кухне. Оставаясь все такой же дурнушкой, она начала, к своему ужасу, прибавлять в весе. Но самым убийственным стало осознание того, что всю войну мужчины попросту использовали ее. У нее сложилась репутация девицы легкого поведения, и за спиной над ней уже начинали посмеиваться.
В годы войны приходилось несладко — бомбежки, продовольственные пайки и нехватка всего и вся, к тому же в гостинице постоянно царила суматоха из-за жен военнослужащих, сопровождающих мужей, штабных офицеров и тыловиков. Однако к 1946 году воцарились угрожающие покой и тишина — очевидно, немногие сохранили желание останавливаться в центральном отеле города, да еще и в таком, который явно приходил в упадок.
Вайолет получила уведомление об увольнении чуть ли не первой, несмотря на то, что была одной из самых надежных и безотказных работниц. Чувствуя себя уязвленной и не находя в себе сил вернуться домой, к родителям, она перепробовала несколько низкооплачиваемых работ в кафе и ресторанах. После шести месяцев мытарств и унижений, изнурительной работы днем и одиноких возвращений в пустую комнатушку вечером, она решила, что Плимуту больше нечего ей предложить, и села на поезд, идущий в Фальмут, намереваясь попытать удачи там.
Оказавшись в Фальмуте, она почувствовала себя гораздо лучше. Здесь не было стаек привлекательных и жизнерадостных одиноких девушек, как в Плимуте, которые напоминали Вайолет о ее ущербности, да и с репутацией доступной девицы было покончено. После безумия войны люди стремились отдохнуть где-нибудь в тишине и покое, в красивом и старомодном окружении, так что здешние гостиницы и бары процветали. Это позволило Вайолет найти работу в портовом трактире с номерами для гостей наверху. Она делала всю черную работу — от мытья полов, стирки и стряпни до обслуживания посетителей за стойкой, и хотя не была особенно счастлива, быстро привыкла к такой жизни.
В 1948 году, когда она уже жила в Фальмуте около двух лет, до нее дошел жуткий слух о самоубийстве Клэр Пенгелли. А между тем, Альберт Пенгелли привлек внимание Вайолет с их самой первой встречи в баре. Он резко отличался от прочих посетителей своими рыжими кудрями, а также стройной мускулистой фигурой, и, подобно многим женщинам, она нашла его чрезвычайно привлекательным и сексуальным. И хотя между ними ничего не возникло, они иногда болтали, чтобы убить время: Альберт дразнил ее любопытство, а она разрывалась от желания узнать в деталях историю скандала, который буквально потряс Фальмут.
Отец Клэр был известным лондонским адвокатом по имени Руперт Соумс. У него было пятеро детей, но единственной дочерью была Клэр. Постоянным местом жительства семьи оставался Лондон, но Соумсы имели роскошную летнюю резиденцию в Свонпуле, неподалеку от Фальмута, — туда семья наезжала в отпуск или на праздники. С началом войны Лондон превратился в осажденную крепость, поэтому, из соображений безопасности, миссис Соумс с детьми и гувернанткой переехали в Корнуолл.
Местные жители рассказывали, что мать и гувернантка не могли найти управу на троих старших отпрысков, среди которых была и Клэр, которой тогда исполнилось четырнадцать. Дети хулиганили и проказничали в окрестностях поместья, а также в гавани Фальмута, пока у их отца не лопнуло терпение и он не отправил двух мальчишек в школу-интернат. Но усмирить Клэр не удалось, и из девчонки-сорванца она превратилась в столь же неуправляемую молодую леди, которая не отказывала себе ни в чем и была полна нелепых романтических представлений о Корнуолле, особенно о рыбаках и фермерах. Вайолет слышала, что она сочиняет стихи и пишет акварелью, и что частенько Клэр можно видеть сидящей на скамье в гавани с альбомом для зарисовок.