- Может быть, - сказал полковник, задумчиво постукивая пальцами по ручкам своего кресла. - Это бесспорно один из вариантов, которые мы рассмотрим. - Он посмотрел на часы. - Мы это тщательно обсудим. А теперь вам пора уходить. Если кто-то наблюдает за яхтой, то ему покажется подозрительным, что мы все так долго сидим внутри. - Он посмотрел на женщину в купальном костюме и на мужчину, который мог быть телохранителем. - Важно соблюдать конспирацию.
- Так как быть с Бейли? - спросил Бьюкенен.
- Мы сообщим вам свое решение позже.
- Сэр, времени очень мало.
- Нам это известно, капитан. - Полковник был явно раздражен. - Я же сказал, что мы свяжемся с вами.
- А до тех пор что мне делать?
- Разве это не очевидно - то, что, по-вашему, должен делать Виктор Грант...
Ответ был чересчур уклончивым. Бьюкенен вдруг ощутил смутную тревогу.
12
Стараясь оберегать раненую правую руку, Бьюкенен спустился по веревочной лестнице в моторку. Как только он вышел из затененной каюты на яростное солнце, голова у него опять начала раскалываться от боли. Он надел кепку и темные очки, а пассажиры яхты смотрели на него сверху вниз. Женщина опять распахнула свой синий махровый халат, демонстрируя едва прикрытые натянутым красным бикини умопомрачительные формы богатой соблазнительницы, которую она изображала.
- Просто пришлите нам счет, - крикнул полковник.
- Да, сэр. Спасибо. - Бьюкенен поймал носовой и кормовой швартовы, брошенные ему майором. Потом запустил мотор и отвел лодку от яхты.
От напряжения мышцы его свело судорогой.
Господи, подумал он. Они не знают, что делать. Мне нужно их решение, а они ничего не говорят. Я не могу действовать без приказа. Но, если к вечеру сегодняшнего дня я ничего от них не получу, как мне держать Бойли на расстоянии?
Занятый этими мыслями, Бьюкенен миновал с одной стороны причал, а с другой укрывшийся в тени пальм особняк, приближаясь к концу канала и собираясь скова выйти на широкий водный простор. И тут вдруг проблема Бсйли стала еще острее: слева по курсу, возле буйка, отмечавшего выход из канала, он увидел самого Бейли, сидящего в лодке, похожей на моторку Бьюкенена, с выключенным двигателем. Его лодка была совершенно неподвижной, если не считать того, что она иногда подпрыгивала на волнах от проходящих судов. На Бейли была оранжевая спортивная рубашка с надписью "ФОРТ-ЛОДЕРДЕЙЛ - ЛУЧШИЙ В МИРЕ ПЛЯЖ", он сидел за рулем, откинувшись на спинку сиденья, положив ноги в парусиновых туфлях на приборную доску и вытянув в сторону одну мясистую руку, словно она покоилась на спинке дивана, а в другой руке держа сигарету. Бьюкенен немного сбросил газ.
Бейли провел пятерней по своему ежику, усмехнулся и бросил сигарету в воду.
Бьюкенен еще сбросил газ, увидев, что на толстой шее Бейли болтается фотокамера с телеобъективом. Бьюкенен получил указание вести себя так, как повел бы себя Виктор Грант, а в этот момент, решил он, Виктор Грант не намерен спускать этому сукину сыну.
Он направил моторку на лодку Бейли, заглушил мотор, почувствовал, как опустился нос моторки, приблизился вплотную к Бейли и ухватился за борт его лодки.
- Как делишки, Кроуфорд?
- Сколько раз я должен повторять вам одно и то же? Меня зовут не Кроуфорд.
Бейли откупорил жестянку с пивом "Блю риббон".
- Ага. Я и сам начинаю думать, что в этом ты прав. Наверно, тебя зовут не Кроуфорд, а как-нибудь по-другому. Однако даю голову на отсечение, что и не Виктор Грант.
- Послушайте, я сделал все, что в моих силах, чтобы убедить вас в этом. Дошел до предела. Терпение мое кончилось. Прекратите следить за мной. Прекратите!
- Чуть не забыл. Извини за невежливость. Если хочешь, у меня есть еще банка пива.
- Сунь себе в задницу.
- Разве так разговаривают со старым приятелем? Чтобы не сказать - с коллегой по бизнесу?
- Неужели вам не надоело? Я вас в глаза не видел до того, как вы появились в этой мексиканской тюрьме.
- А вот тут ты ошибаешься. - Бейли снял ноги с приборной панели моторки и выпрямился на сиденье. - У меня есть товар на продажу, и ты его купишь. Когда ты отправился на яхту к этим людям, я подумал было, что ты собираешься получить эти сто тысяч от них, но ты ушел пустой. А время летит. Ты уж постарайся где-нибудь достать эти деньги. Потому что после полуночи я... Кстати, та деваха на яхте ничего себе штучка, а? Вот в этот большой объектив я видел ее так близко... Как это в той рекламе? "Протяни руку и потрогай"? Я сделал несколько отличных снимков ее, тех двух мужиков и тебя на палубе. Замечательно четко все получились. Фотография - мое хобби. Собственно говоря, у меня в этом конверте есть несколько снимков...
- Это меня не интересует.
- Что ты, я гарантирую, что эти снимки покажутся тебе очень даже интересными. Должен признаться, однако, что делал их не я. Их пришлось снимать с кинопленки и потом почистить. Но если не знаешь, то можно поклясться, что...
- О чем вы говорите?
- Ты просто посмотри на эти чертовы снимки, Кроуфорд.
Бьюкенен нерешительно взял в руки желтый конверт. Со сжавшимся сердцем он думал о той угрозе, которую представляли собой сделанные Бейли снимки его самого в компании с полковником, майором и капитаном. Офицеры не были известными в обществе фигурами. Бейли невдомек, кто они такие. Но если он передаст снимки в полицию и кому-то придет в голову поинтересоваться, что это за люди на яхте, если полковника узнают, то последствия будут просто катастрофическими. Бьюкенену надо каким-то образом заполучить эту пленку с негативами.
Но по мере того как он извлекал снимки из конверта... восемь на десять, черно-белые, глянцевые... и перебирал их один за другим, он вдруг понял, что у него для беспокойства есть гораздо больше причин. Гораздо больше. Потому что снимки, которые он сейчас рассматривал, были сделаны в декабре 1990 года во Франкфурте, в Германии. Они были пересняты с телевизионной ленты новостей дня. На них фигурировали американские заложники, только что освобожденные Ираком, в момент прибытия во франкфуртский аэропорт. И там, заснятый общим и крупным планом, был Большой Боб Бейли, сходящий по трапу с самолета, а рядом с ним...