Те же голубые глаза, потускневшие, но до сих пор бдительные, изучали ее сейчас с другого края стола, уставленного полупустыми тарелками.
— Ты уверена, что тебе не нужно помочь помыть посуду?
— Уверена, — твердо сказала Анна.
Больше всего ей хотелось побыть одной. Похороны оказались суровым испытанием. Не таким, как похороны Моники, потому что реакция на смерть ее матери была различной. «Это благословение», — бормотали некоторые. Оливия Миллер озвучила страх каждого человека преклонного возраста — обезуметь, сказав: «Твоя мама хотела бы, чтобы было именно так». Но Анна понимала, что Оливия не имела ни малейшего представления о том, чего Бетти хотела и что она чувствовала. Достаточно было вспомнить о том, что покойница пережила за все эти годы, чтобы подумать, что безумие может быть благословением.
— Ну, тогда ладно… — Мавис порывисто обняла Анну, слегка улыбнувшись. — Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Пообещай, что позвонишь!
— Позвоню. — Анна проводила Мавис до двери и помахала ей рукой, когда та залезла в синий «Понтиак» Оливер Миллер и он медленно поехал по подъездной дорожке. В спальне до сих пор убирали Лаура и Финч.
— Хватит. — Анна вырвала пыльную тряпку из рук Лауры. — Мы с Лиз доделаем все остальное.
— Мы уже почти закончили, — запротестовала Лаура, как будто Анна не знала, что все это означало: как и Мавис, Лаура не хотела, чтобы Анна оставалась одна.
Но Лаура не обязана обеспечивать круглосуточную моральную поддержку!
— Иди домой к своей малышке. — Гектор ушел почти час назад с Эсси на руках, которая уже спала.
Лаура проигнорировала эти слова, наклонившись, чтобы поднять с пола смятую салфетку.
— Гектор в состоянии сам о ней позаботиться, — сказала она.
— Это бесполезно, Анна. Мы не уйдем, — добавила Финч.
— Не нужно со мной нянчиться. Все будет в порядке, я обещаю. — Анна взяла на руки своего кота, теревшегося о ее ноги, чье громкое мурлыканье было куда более успокаивающим, чем соболезнования, которые она целый день выслушивала. Из ванной внизу донесся приглушенный звон бутылочек и пузырьков — Лиз убирала в аптечке их матери — эту работу Анна все время откладывала на потом.
Лаура и Финч переглянулись. Анна знала, о чем они подумали: что там были лекарства не только для Бетти. И они не ошибались. Мысли о Марке круглосуточно преследовали Анну своими цепкими щупальцами. Быть одной оказалось тяжело, но существовало что-то еще более сложное, Анна это знала. Это был страх одиночества, из-за которого ты можешь, как прилипала, подцепить кучу вредных привычек.
Нет, она как-нибудь с этим справится!
— Кофе еще остался? — Лаура пошла в кухню и через минуту вернулась с испускающей пар чашкой и шоколадным печеньем. Она опустилась на диван рядом с Финч, которая сидела, опершись на подлокотник.
Анне не оставалось ничего, кроме как придвинуть стул.
— Девчонки, — улыбнулась она. — Вы знаете, какую самую огромную услугу вы могли бы мне оказать? Забрать домой все оставшееся печенье.
— Ну, я не знаю, тебе придется меня поуговаривать, — сказала Лаура, кусая печенье.
— Это Клэр пекла? — Финч отломила кусочек от печенья, которое держала Лаура.
— Собственно говоря, я думаю, что это работа Дэвида. — Рубаки заезжали к ним ненадолго. Лиз, естественно, была занята в кухне, пока они не ушли.
Анна выглянула в окно и увидела желтый «Лаб», заехавший во двор. Должно быть, это ее сосед, Херб Данлоп, решил заглянуть, чтобы высказать свои соболезнования.
— Я помню, как умерла моя бабушка, — сказала Лаура. — Она долго болела, но я все равно не была готова к такому удару. — Она встревоженно посмотрела на Анну из-за своей чашки, той, которая больше всего нравилась Марку, — голубой керамической кружки с нарисованным директорским креслом и словами «РАССЛАБЬСЯ! БОГ ТЕБЯ НАПРАВИТ». — Ты уверена, что не хочешь, чтобы кто-нибудь из нас остался у тебя на ночь?