— Договорюсь. Думаю, они возражать не станут. Возможности у нее… как у тергаронского киборга. Если она разойдется, то разнесет всю больницу. Надеюсь, что ты сможешь держать ее под контролем.
«Помещение», в котором находилась установка, — это был аэрогрузовик, который стоял в гараже старого незийского дворца в пригороде Кеодоса. Глушь. Нагретый солнцем рыхлый серый камень с темными и светлыми разводами; купол облеплен птичьими гнездами, испещрен белесыми потеками помета. Кнаркои носятся над двором маленькими черными молниями и непрерывно издают будоражащие крики — Вероника упомянула, что они мешали ей спать.
Во дворце трупы. В том числе тело рубиконского гражданина Отто Фарима, арендовавшего это строение. Фарим прибыл на Нез в качестве туриста. Рубиконский врач, попавший в картотеку Космопола как активный борец против засорения Космоса человеческими мыслями. В рамках этого движения действовало несколько террористических организаций, в том числе группа Сельвана Боруха, тоже рубиконца. Борух и полтора десятка его людей были убиты тем же способом, что и боевики Кепхо Аркетивайна с Шиайта. Фарим в момент, когда взорвалась компактная энергостанция, питавшая установку, находился в гараже, и ему вышибло мозги. Больше эти ребята не будут засорять Космос своими мыслями — как и требует их концепция.
Для того чтобы разыскать Лойчевых, Стив и Поль замаскировались. Стив надел седой парик, его щеки округлились, нос увеличился и стал более мясистым. Поль в первый раз увидел, как он меняет внешность — без всяких подручных средств, за счет трансформации мягких тканей лица. Выглядело жутковато. Одно дело, когда это происходит в кино и ты знаешь, что тебе демонстрируют компьютерный эффект, — но чтобы то же самое за считанные секунды проделал живой человек… или тот, кого ты привык считать человеком… Поль вовремя вспомнил, кто такой Стив, это помогло совладать с нервами. Сам он воспользовался набором для грима «Тысячеликий мираж» и спрятал свои вьющиеся рыжие волосы под черным париком.
Они приобрели дешевую одноразовую одежду в курортном стиле, почему-то очень популярном у нелегалов. Наверное, потому, что все блестящее и нарядное… Обычно Стив ходил в удобных, свободно скроенных комбинезонах темной расцветки, а Поль, если не надевал форму, предпочитал костюмы в сдержанной черно-серой или кремово-белой гамме — его огненная шевелюра была слишком броским элементом, чтобы усугублять впечатление яркими шмотками.
Щербатые красно-желтые многоэтажки лениво впитывали полуденный зной. По замусоренному тротуару кутаканского квартала полз, собирая продукты жизнедеятельности кутаканцев, робот-уборщик. Поль и Стив свернули во двор дома, где жила семья Вероники Лойчевой. Мать, бабушка, две сестры. Братьев Вероники, подающих надежды молодых бандитов, арестовали во время последнего полицейского рейда. Поль имитировал кутаканский акцент, больше ничего не требовалось — языков и диалектов на Кутакане несколько, между собой их носители объясняются на общегалактическом. Лойчевых не было: по словам соседей, недавно те разбогатели, «заделались туристами» и сняли жилье где-то в другом месте.
На поиски ушло трое суток — Лойчевы хорошо спрятались. Главным образом от своих же: им пришлось бы «поделиться» вырученными деньгами с руководством общины, а Барбара Лойчева, мать Вероники, была женщиной практичной. Она сняла скромную квартирку в другом конце Элакуанкоса, на набережной тупикового заиленного канала, и перебралась туда вместе с матерью и двумя оставшимися дочками. Решила вначале дождаться, когда земляков депортируют с Неза, а уж потом пожить в свое удовольствие.
Вторжение Стива и Поля Лойчевых перепугало. Темноволосая Барбара, все еще красивая, но уже начавшая расплываться, словно ее слепили из пластилина, а после выставили на солнцепек, раскричалась и попыталась их вытолкать — даже не из квартиры, поскольку переступить через порог они не успели, а с лестничной площадки. Поль чуть не полез в драку, но Стив взял его за локоть, и, они оказались внутри. В большой комнате с наклеенными на стены рекламными картинками, ворохом одежды на задвинутом в угол столе и белым культовым занавесом с вышитыми иконами в обрамлении незамысловатых бумажных цветов.
Барбара повернулась, ахнула и прислонилась к косяку. Бумажные цветы на занавесе вспыхнули, чтобы тут же опасть на пол невесомыми черными хлопьями.
— Я все здесь спалю, если не ответишь на мои вопросы, — ровным голосом предупредил Стив. — Кому ты продала свою дочь?