— Плохой демон! Отпусти мои руки… хочу потрогать тебя.
Завулон лизнул его по лицу шершавым раздвоенным языком и послушался. Перестал удерживать, зато начал использовать лапы куда более приятным образом. Неожиданно осторожно он вычерчивал когтями на коже Антона невидимые узоры. Не надавливая, почти не касаясь, не раня.
— Что же ты делаешь со мной, Антон?! Какой ты красивый, горячий…
— И ты… Ляг, пожалуйста. Дай, дай мне тебя потрогать, — говоря это, Антон и так уже скользил руками по мощному телу рядом с собой, целовал жесткие щетинки, облизывал кажущиеся особенно чувствительными места. Но при этом ему было мало. Хотелось получить этого демона — и этого человека — полностью в свое распоряжение. Как Завулон до этого, завести его лапы за голову, а лучше — к чему-нибудь привязать и ласкать, ласкать до умопомрачения. Зацеловывать, нежить, любить…
Завулон опрокинулся на спину, и Антон забрался на него верхом. Поерзал, пристраивая свой член рядом с гигантским органом демона. Соблазн взять их обоих в руки и хотя бы подрочить был огромен, но Антон сдержался. Всему свое время. Ни к чему в их первый раз спешить. Он наклонился и всосал в рот жесткий сосок. На вкус чешуя демона отличалась от человеческой кожи, была не соленой, а чуточку терпкой. Гладкой, шелковистой, прохладной. Облизывать ее было сплошное удовольствие, так что Антон не сразу понял, кто издает довольное урчание… оказалось – они с Завулоном оба.
Тут вдруг Завулон повернулся, сбросив с себя Антона. С легкостью приподнял его над кроватью и уложил на спину. Прорычал:
— Тепер-рь я.
Раздвоенный язык творил настоящие чудеса. Он был попеременно то мягким, то твердым. Настойчивым, игривым, доводящим до грани, но не пускающим за нее. Каким-то чудом Завулон чувствовал, когда Антон подходил опасно-близко к пику возбуждения и притормаживал, позволяя перевести дух. А потом начинал снова. И снова, и снова… Он покрывал ласками все тело с ног до головы… все, кроме наиболее сильно нуждавшегося в его внимании органа.
Антон уже весь извертелся, намекая взять его член в рот. Он подбрасывал бедра вверх, поводил ими из стороны в сторону, мычал и постанывал. Почему-то все слова напрочь вылетели из его головы, и он мог издавать лишь нечленораздельные одобряющие или возмущенные звуки.
Противоречивые желания раздирали его на куски. Он хотел одновременно и лежать вот так, отдаваясь языку и когтям Завулона, и взять все в свои руки, оседлать его, как в начале приласкать самому. Но Завулон не позволял ему проявлять активность, и Антон, в общем-то, не сильно против этого и возражал. Ему нравилось все, что с ним делали… а вернуть наслаждение он успеет. При этом ему хотелось лежать вот так бесконечно, оставаться на грани, купаться в безграничном и безбрежном блаженстве. Но хотелось и пойти дальше. Овладеть Завулоном или оказаться оттраханным им самому. Страха не было, лишь сплошное, чистое желание.
Тут Завулон в очередной раз облизал его пупок, выступающие подвздошные косточки, низ живота. Антон закинул руку ему на поясницу, погладил верхнюю часть ягодиц, а когда Завулон остановился — обиженно засопел и вдруг, неожиданно даже для самого себя, отнюдь не нежно дернул его за хвост.
Завулон стремительно — Антон даже не сумел отследить его движения — подобрался, навалился на Антона, прижимая его к кровати, и предупреждающе зарычал. Его глаза при этом засветились желтым, удлиненные зрачки расширились, и весь он стал похож на готового к нападению хищного зверя. Антон замер, всматриваясь в его лицо. Такое опасное, и такое красивое…
— Ты охренел? — наконец спросил Завулон. Но в его голосе, на удивление, не было злости. Скорее — смирение и странная обреченность.
— Прости. Я… хм, не знаю, что на меня нашло. То есть, мне давно нравятся твои хвосты. Можно я их потрогаю?
— Только осторожно. Еще раз дернешь так — голову откушу. И поверь, я сейчас говорю серьезно.
— Верю. Я тихонечко. Обещаю не дергать!
— Голова твоя, если она у тебя лишняя — дергай.
Завулон покосился настороженно, но все же повернулся на бок, подставляя раздвоенный хвост. Антон протянул руку и благоговейно коснулся мягкой плоти. Хвостики не были покрыты чешуей, как все остальное тело. На них росла пушистая короткая шерстка, очень нежная и бархатистая на ощупь. Левый хвостик был чуть длиннее правого, у их основания нащупывалась чуть выступающая косточка. «Копчик»,— подумал Антон, и осторожно погладил. Хвостики пошевелились в его руке, и он провел по всей их длине кончиками пальцев. Сквозь шерстку просвечивала трогательно-светлая кожа, и Антон тут же решил попробовать ее на вкус. Он наклонился и осторожно лизнул правый хвостик, проверяя, не останется ли у него на языке шерсть. Но нет. Ощущение было странным, непривычным, но не неприятным. Тогда Антон вобрал хвост на всю длину в рот. Шерстка щекотала небо и десны, но отвращения не вызывала. Впрочем, и особого удовольствия – тоже… Антон покрутил вокруг хвоста языком, сжал щеки и подумал уж было вытащить его изо рта, как услышал полный наслаждения стон. Он слегка подвинулся, осторожно, чтобы не зацепить нежную плоть зубами, и посмотрел Завулону в лицо. Демонические черты исказились в гримасе удовольствия, такой откровенной, что Антон чуть не кончил от одного лишь представшего ему вида. Не отводя от лица Завулона взгляда, он вновь провел по хвостику языком, а затем выпустил его изо рта наружу. Но лишь для того, чтобы облизать второй, а потом, примерившись, вобрать в рот два хвоста одновременно.
Каждый из них сам по себе был довольно тонким, но вместе они едва помещались у Антона во рту. Пришлось искать наиболее удобный угол, под каким вбирать их в себя, но эти трудности неожиданно показались Антону необычайно возбуждающими. Он представил, как попытался бы засосать член Завулона… хотя нет, уж член точно не поместился бы у него во рту. Впрочем, судя по реакции Завулона, хвостики были столь же чувствительным местом. И посасывая их, облизывая, сжимая щеками, Антон доводил его до вершины блаженства.
— Стой… — неожиданно прохрипел Завулон. — Хватит.
Антон посмотрел на него удивленно, еще несколько раз по инерции облизал бархатистую плоть, но все же выпустил хвосты изо рта.
— Что такое? Тебе разве не нравится?
— Даже слишком. Но я не хочу первый раз с тобой кончить так. Хочу в тебя. Можно? — лицо Завулона было напряжено, чувствовалось, как нелегко дается ему самообладание.
— В меня? — Антон судорожно сглотнул и покосился на огромный эрегированный член. Внезапно сделалось страшно. Показалось, что демонские размеры попросту несопоставимы с человеческой анатомией. Нет, вряд ли, конечно, Завулон убьет его членом, но… — А… он точно влезет?
— Не сомневайся, я не наврежу тебе.
Антон облизнул губы. Было боязно, и все же хотелось попробовать. Почувствовать, каково это: доверить кому-то настолько, чтобы пустить внутрь себя. Доверие… снова все упиралось в него. Но тут, в отличие от расследования, Антон рисковал только собственной задницей. И ее он готов был поставить на кон. В конце концов, ну не понравится ему — впредь будет умнее.
Поникший уж было член с явным энтузиазмом отреагировал на принятое решение. Возбуждение накатило новой мощной волной. В ушах зашумело от силы обуревавшего его желания. Голова пошла кругом, и на мгновенье все вокруг подернулось легкой дымкой. Но все это было не важно, не существенно на фоне того, как сильно Антону хотелось вновь оказаться в крепких объятиях Завулона. Почувствовать его прикосновения на себе, в себе… всюду!