Остальные утренние занятия прошли в относительном спокойствии, и вот настало время самого тяжелого испытания – обеда. Популярные детишки заняли лучшие места, а все остальные расположились вокруг них, словно лучи солнца. Чем дальше от центра, тем тусклее сияние. А изгои вроде меня жались к краям, усердно жевали и с завистью таращились на сверкающие в центре столовой звезды.
Такова жизнь.
Я села на привычное место и принялась за еду. Сегодня в меню – маринованный огурец, выращенный в местной оранжерее, и немного нарезанного мяса из запасов мамы, купленных где-то шесть колоний назад. Чье именно это мясо – не признать, но так и задумано. Половина продаваемого на рынке консервированного мяса на самом деле – питательные насекомые, измельченные и окрашенные так, что мы вроде как даже можем притвориться, что это когда-то бегало на четырех ногах и жило в коровнике.
Как бы ни удалялись люди от Земли, они всегда пытались взять ее с собой, старались обустроить остальную вселенную по образу и подобию того дома, что остался позади. Это совершенно очевидно хоть по мясным консервам и солениям, хоть по социальным моделям, выстроенным по принципам животной иерархии. Эти принципы настолько древние, что я не уверена, существуют ли они еще на Земле.
Покончив с едой – и с последними отговорками, – я на всякий случай подышала в ладошку, чтобы проверить, воняет ли от меня огурцом, оправила рубашку и очень осторожно и неспешно, вся на нервах, двинулась через столовую к Коре. Прямо к самому солнцу – мимо самых популярных ребят в школе. Виола посмеялась надо мной, когда хватило духу признаться ей, что я запала на самую влиятельную девчонку в школе, и сказала, что на маму я похожа хотя бы тем, что у меня губа не дура.
Кора ела сэндвич с паштетом и смеялась над чем-то, что говорил Мишель. Она была так прекрасна, что я застыла, как вкопанная. М-да, глупо было и думать, что у меня что-то с ней получится. Ну как девчонка вроде меня сумеет заставить такую, как она, добровольно шагнуть в неизвестность – и не единожды, а дважды?
Мишель заметил меня. Он подозрительно прищурился, наклонился к Коре и что-то шепнул ей на ухо – слишком тихо, мне не расслышать. В любом случае, явно что-то не очень лестное. Она будто испугалась чего-то, удивленно вытаращила глаза, затем оглянулась, заметила меня… и улыбнулась.
Вот как, получается? Даже я могу это сделать? Заставить красивую, умную, добрую и смешную Кору ослепительно улыбнуться? О, боже-боже, эта улыбка – она для меня! Я бы тысячу миль прошла, лишь бы что-то подобное увидеть, но здесь и сейчас Кора дарила ее мне просто так… почти мимоходом.
– Привет, Кора! – брякнула я. Мне очень хотелось казаться крутой.
Но вряд ли это прозвучало круто.
Впрочем, Кора все еще улыбалась – и эта улыбка стоила любых мучений.
– Ой, Оливия, привет! Садись к нам! Если хочешь, конечно.
– Спасибо. – Судя по лицу Мишеля, он мне не очень-то рад. И мне не хотелось садиться. Социальный статус в колониальной школе для меня ничего не значил. Большую часть времени я стараюсь ни к кому сильно не прикипать душой – придет час, и я улечу. Но переходный возраст – это отстой. Раньше мне было куда легче убедить себя, что на самом-то деле мне плевать.
– Кора, ты ведь знаешь про тот списанный исследовательский корабль на орбите? Ты еще говорила, мама звала тебя на него посмотреть.
Кора захлопала глазами. Она явно не такого вопроса от меня ожидала.
– Ну да.
– А тебе какое дело? – вмешался Мишель, подаваясь вперед – так, чтобы оказаться между мной и Корой. – Решила что-нибудь стянуть?
Ну, ясное дело – у него большие планы на Кору, и он заранее очерчивает для пассии круг дозволенного общения. Фу. Неужели у нее такой плохой вкус? Даже на Загрее не так уж и мало парней, есть из чего выбрать.
– Не-а, не угадал, – как ни в чем не бывало ответила я. – Вот тебе бы какие-нибудь шарики оттуда не помешали, а то твои собственные совсем за ролики заехали.
Мишель злобно оскалился на меня – прямо как дикий зверь. Ну и ну. Хорошо, что природа распорядилась так, что мне неинтересны парни.
Почувствовав, что обстановка накаляется, Кора вмешалась:
– Нет, правда, Оливия, почему ты спрашиваешь?
– Мой отец летит туда в команде чистильщиков.
Мишель гаденько усмехнулся. Я старалась не обращать внимания.
– Ну так вот, а мать будет на работе. Так что мы с Виолой будем торчать дома целыми днями – одни-одинешеньки. Помнишь, я обещала пригласить тебя на вечеринку? Виола как раз хочет всех своих одноклассников вживую повидать – ей ведь из дома никак не выйти, и это, ну, фигово…
– Что по-настоящему «фигово» – так это твой стариковский сленг, – буркнул Мишель.