— Вы были… вы выполняли секретные поручения? — быстро спросила Полина.
— Гм… я не хотел бы об этом говорить… да и не могу, не должен. Но, поверьте, дядюшка зря на меня обижался. Я стал жертвой клеветы злопыхателей, которых всегда немало найдется у честного человека. Но потом, в конце жизни, дядя все-таки поверил мне и простил.
— Вот видите, значит, Яков Валерьянович завещал вам Худояровку не с озлобленным сердцем, а потому… — Полина не докончила фразы, опасаясь, что Киприан усмотрит в ее словах желание отговорить его от отъезда из Худояровки.
— Да, вы правы. Прощение дяди даже обязывает меня не покидать поместье, а, напротив, обустроить его. Именно этим я и займусь в ближайшее время. Скоро вы не узнаете наш старый дом. А после того как я его обновлю, мне уже не стыдно будет пригласить вас в гости.
Коляску сильно качнуло на ухабе, и Киприан, прижавшись к Полине, словно ненароком обнял девушку за плечи, а у нее не было никакой возможности отодвинуться. Она чуть подалась вперед и кивнула на дорогу, ведущую прямо к ее дому:
— Кажется, мы успели вовремя, дождь польет с минуты на минуту.
Худоярский выглянул из экипажа и огорченно заметил:
— Увы, дождя не будет: туча прошла стороной.
— Почему «увы»?
— Потому что, если бы хлынул дождь, я мог бы рассчитывать на гостеприимство вашей бабушки… на время дождя, — с улыбкой пояснил Киприан.
Полина замешкалась с ответом, но тут коляска остановилась у крыльца и Худоярский, ловко спрыгнув с подножки, подал руку своей спутнице. Она вышла из экипажа, в некотором смущении оглядываясь вокруг. Ей сразу же бросилось в глаза строгое и встревоженное лицо бабушки, стоявшей на крыльце.
— Что это значит, милая? — спросила Анастасия Михайловна, недовольно поджимая губы. — Уехала на своей лошади, а возвращаешься в чужом экипаже? Да ты, кажется, хромаешь! Что с ногой?
Бабушка кинулась навстречу внучке, переводя беспокойный взгляд с нее на Киприана.
— Здравствуйте, сударыня, — с учтивым поклоном обратился к ней Худоярский. — Мадемуазель Полина подвернула ногу и не могла вернуться домой верхом.
— Да, я неловко спрыгнула с лошади, — пробормотала Полина, чувствуя на себе строгие взоры бабушки и любопытные поглядывания конюха Ермолая, который вышел принять лошадь у грума. — К счастью, поблизости оказался наш новый сосед Киприан Юлианович Худоярский.
— Вот как? — Анастасия Михайловна посмотрела на Худоярского внимательно и, как показалось Полине, немного скептически. — Значит, вы племянник покойного Якова Валерьяновича? Благодарю вас за помощь, оказанную моей внучке. Пожалуйте к нам в дом выпить чаю.
— Охотно, — тут же согласился Киприан. — Тем более что Полине Евгеньевне сейчас трудно подняться по ступеням одной, и я помогу ей.
Томская неодобрительно смотрела, как внучка входит в дом, опираясь на руку нового соседа. Пожилой даме что-то не понравилось в этом красивом и любезном молодом человеке.
— Воронковы уже уехали? — быстро спросила Полина, которой вовсе не хотелось, чтобы старые сплетники увидели ее в обществе нового соседа.
— Уехали, слава Богу, не задержались, — вполголоса ответила бабушка, понимавшая опасения внучки.
В гостиной Полина при поддержке Киприана уселась в кресло. Гостю же Анастасия Михайловна указала на стул возле стола, сама села напротив него и велела горничной Глаше принести чаю с булками. Полина чувствовала, что бабушку отнюдь не обрадовало появление нежданного гостя, и, чтобы сгладить неловкость ее холодноватого приема, девушка стала с преувеличенной бодростью рассказывать о своем маленьком приключении, которое закончилось благополучно благодаря любезности соседа и лекарским навыкам Василисы.
— Значит, Василиса никуда не уехала, осталась в Худояровке? — вдруг спросила Томская, обращаясь к Киприану.
— Да. А почему же ей не остаться? — Он пожал плечами. — Думаю, она уедет только после того, как я продам имение.
— Вы собираетесь продать Худояровку? — уточнила Анастасия Михайловна. — Пожалуй, это правильное решение: ведь вы не привыкли жить в деревне и заниматься хозяйством.