Сегодня девушку впервые в жизни по-настоящему поцеловал мужчина. Ведь нельзя же было, в самом деле, считать настоящим поцелуем тот, происшедший прошлым летом на званом вечере у московских знакомых Анастасии Михайловны. Тогда один молоденький корнет, танцевавший с Полиной, подстерег барышню в укромном уголке террасы и, схватив в объятия, прижался губами к ее губам. Поцелуй получился неловким, хотя корнет и старался показать себя бывали молодцом и волокитой. Полина угадала скрытую робость неопытного мальчишки, а потому даже не рассердилась на него, а лишь со смехом оттолкнула и, погрозив пальцем, убежала прочь. В тот день она поняла, что ей не нравятся желторотые юнцы, особенно если они прикрывают свою неловкость бахвальством. Куда больше ее волновали зрелые, познавшие жизнь мужчины, которые ничего не стремились доказывать, ибо их опытность и уверенность говорили сами за себя. А вскоре после того вечера пришло известие о смерти отца, и Полина на год затворилась в трауре, решив никуда не выезжать из деревни. И вот, после года уединения, судьба послала ей неожиданную встречу — и как раз с таким мужчиной, которого она ждала.
Сейчас, в своей комнате, мысленно разговаривая сама с собой, Полина заново переживала каждый миг короткого, но страстного свидания с Киприаном.
Лишь одно темное пятнышко ложилось на яркие впечатления майского вечера: Полина не могла забыть осуждающего взгляда Василисы, столь некстати нарушившей зыбкое таинство свидания. Лекарка была простой женщиной, и ее мнение немного значило для барышни, но что-то в облике и повадке Василисы заставляло Полину настораживаться и испытывать перед ней какую-то неловкость, почти как перед гувернанткой в отроческие годы. Впрочем, сообщение Киприана о том, что Василиса скоро уедет, отчасти успокаивало девушку.
Помолившись и подумав напоследок о предстоящем разговоре с бабушкой, Полина стала медленно погружаться в волны смутных и тревожных сновидений. Ей грезились то светлые, то демонические образы, морские заливы перемежались скалистыми горами, бурные грозы сменялись солнечными лучами.
И над всем этим мятежным разнообразием снов царило лицо Киприана, наплывавшее из сокровенных глубин сознания…
Полина проснулась встревоженной, неотдохнувшей и первым делом подумала о том, что ей не удастся избежать расспросов бабушки.
Таки случилось. Сразу же после завтрака Анастасия Михайловна предложила внучке прогуляться. Девушка поняла, что бабушка хочет с ней переговорить наедине, чтобы даже прислуга не могла подслушать.
Они вышли к пруду, потом Анастасия Михайловна повернула направо, где над дорогой под ивами стояла широкая скамейка. С этого места Полина впервые увидела Киприана, и сейчас, вспомнив об этом, невольно улыбнулась.
— Садись, милая, побеседуем, — сказала Анастасия Михайловна, опускаясь на скамью. — Может, все-таки расскажешь, по каким местам ты гуляла вчера вечером? В нашем саду я тебя не нашла.
— Бабушка, а надо ли так строго за мной присматривать? Я ведь уже не маленькая.
— В том-то и дело, что не маленькая, — вздохнула Анастасия Михайловна. — Ты уже настолько выросла, что вполне можешь пойти на свидание к какому-нибудь ловкому ловеласу.
— Почему же сразу к «ловеласу»? — вспыхнула Полина. — Почему ты так плохо думаешь о Киприане?
— А, так, значит, это все-таки он, ты к нему ходила? — Томская строгим взглядом посмотрела внучке в глаза.
— Да, бабушка, я не могу от тебя скрывать, — вздохнула Полина, опустив голову и прижав к коленям стиснутые руки. — Да, я встречалась с Киприаном, чтобы попрощаться перед отъездом. И знаешь, он почти объяснился мне в любви…
— Сделал предложение? — уточнила Анастасия Михайловна.
— Нет, до этого еще не дошло, ведь он так мало с нами знаком. И потом, он видит твою неприязнь к нему. Но я прошу тебя, не будь суровой к Киприану, потому что… потому что он мне нравится. Разве я в этом виновата? — Полина быстро взглянула на бабушку и тут же опустила глаза.
— Девочка моя, так ты влюбилась? — Анастасия Михайловна ласково провела рукой по слегка растрепавшимся на ветру волосам девушки. — Да… рано или поздно это должно было случиться. Жаль, что предмет твоей первой любви не столь удачен, как мне бы хотелось.
— Бабушка, я уверена, что со временем твое предубеждение против Киприана развеется! — воскликнула Полина, целуя бабушкины руки. — Ты ведь всегда говорила, что мои друзья — это и твои друзья, что тот, кто нравится мне, будет мил и тебе. Разве не так?