— Да, внучка, ради тебя я готова благосклонно относиться к Худоярскому, если, конечно, он окажется порядочным человеком.
— Так, может быть, отложим отъезд, чтобы ты смогла лучше узнать Киприана? — спросила Полина, с надеждой заглядывая в глаза Анастасии Михайловне.
— Нет. Поленька, отъезд мы не отложим, это решено. Завтра на рассвете — в дорогу.
— Бабушка, ты, наверное, надеешься, что наши чувства несерьезны и развеются за время разлуки? Но Киприан взял с меня обещание, что я буду думать о нем все это время, и сам поклялся думать обо мне.
— Ну что ж, если вы с ним действительно любите друг друга, то ваше чувство в разлуке только окрепнет. Разве ты против такого испытания?
— Не знаю… Иногда мне кажется, что какие-нибудь сплетники или клеветники могут нам помешать…
— Кто помешает? Ведь о ваших чувствах пока никто не знает, кроме меня, разве не так?
— Да. Вот только…
— Что? Договаривай.
— Вчера нас случайно увидела в роще Василиса.
— Надеюсь, при ней вы не целовались, не обнимались?
— Нет.
— Тогда не страшно. Случайная встреча с соседским помещиком тебя не скомпрометирует.
Немного смущенная Полина отвернулась от бабушки и, окинув взглядом дорогу, увидела на ней знакомую тучную фигуру худояровской знахарки.
— А вот и Василиса, легка на помине, — пробормотала девушка, кивая в ее сторону. — Похоже, она идет к нам.
— Пойдем и мы к ней навстречу. — Анастасия Михайловна встала со скамьи. — Может, она к нам с каким-нибудь известием? Заодно и попрощаемся перед дорогой.
— Киприан сказал, что Василиса и сама скоро уезжает в Москву, к брату.
Приблизившись к дамам, лекарка поклонилась с почтительным приветствием и сказала:
— А я вот иду с вами попрощаться. Уезжаю послезавтра из Худояровки.
— Хорошо, что ты сегодня пришла, а то бы завтра нас не застала в Лучистом, — заметила Анастасия Михайловна. — Мы с утра уезжаем в гости к моему старшему сыну. А ты из Худояровки надолго?
— Я насовсем. Брат мой Егор Лукич Чашкин сильно хворает. А он ведь вдовец, ухаживать за ним некому, и дом его в Москве некому в порядке содержать, так что я там буду за хозяйку.
— А в Худояровке тебе не хочется остаться? — спросила Томская. — Или, может, новый барин обижает?
— Нет, не обижает, но без Якова Валерьяныча Худояровка осиротела, — вздохнула Василиса. — Молодой барин — человек чужой, и поместье ему не очень нужно, он продаст его, скорей всего. И что мне тогда делать? А в Москве, у брата, я буду полная хозяйка. Да и Николаша, его сынок, мне как родной. Я хоть и повитуха и много младенцев приняла, а своих детей Бог не послал. Так что ближе Николушки у меня никого нет.
— А твой племянник тоже в Москве живет?
— Постоянно — нет, но в отпуск приезжает. Он ведь служит в полку. Многие нонче на военной-то службе. А что, барыня, правду говорят, будто война скоро?
— Ну, мы же все время с кем-нибудь воюем. Однако большой войны пока не предвидится, наш государь с французом собрался мирный договор подписывать.
— Значит, Бог даст, до Москвы война-то не докатится. — Василиса перекрестилась. — А я вам, барыня, и вам, барышня, желаю всяческого благополучия. Люди вы хорошие, пусть вас Господь от худых людей убережет. А если будет вам какая надобность в моем лечении, то можете меня найти в Москве, тут адресок записан.
Василиса вытащила из-за пазухи листок бумаги и протянула его Полине. Девушка взяла записку с адресом, немного удивившись, что жест и взгляд Василисы был обращен к ней, а не к бабушке. Снова, как и вчера, у нее мелькнула мысль, будто Худояровская знахарка хочет ей что-то сказать, но не решается.
Расставшись с Василисой, бабушка и внучка направились к дому. После недолгого молчания Анастасия Михайловна сказала:
— Странно, что Василиса вдруг решила с нами попрощаться. Кажется, между нашими поместьями не было особой дружбы. Да и виделись мы с ней только изредка, в церкви. Не думаю, что Василиса со всеми соседями пошла прощаться. С чего бы это она прониклась именно к нам такой симпатией? Может, после того, как подлечила твою ногу?
Встретив вопросительный взгляд бабушки, Полина только пожала плечами. Ей и самой любопытно было узнать, чем вызвано такое странное и неожиданное внимание Василисы. Спрятав записку с адресом в кошельке у пояса, девушка решила при случае навестить лекарку в Москве и вызвать ее на откровенный разговор.