Полине нестерпимо хотелось расспросить Шубиных, откуда, от кого им стало известно о женитьбе Киприана и не могут ли такие сведения быть простой сплетней, но она вынуждена была сдерживаться и не подавать виду, как болезненно взволновали ее вскользь брошенные слова.
Наконец, будучи уже не в силах слушать и поддерживать неинтересные ей разговоры, Полина под предлогом выполнить какое-то бабушкино поручение распрощалась с хозяевами и поспешила покинуть гостеприимный дом.
Едва выехав на дорогу, она пустила лошадь в галоп, словно быстрая скачка могла охладить ее пылающее лицо и накаленные до предела чувства. Гнев, обида, разочарование в ее душе ежесекундно сменялись отчаянной надеждой и нетерпеливым желанием поскорей узнать всю правду.
Она не помнила, как оказалась совсем недалеко от Худояровки, — словно неведомая сила сама собой влекла ее к роковому поместью. И лишь услышав за спиной знакомый голос, она опомнилась и осознала, что находится возле того самого места, где когда-то неловко спрыгнула с лошади и познакомилась с новым соседом. Теперь же Полина крепко сидела в седле и, судорожно сжимая поводья, не спешила оглянуться на столь волнующий и опасный для нее голос Киприана.
И тут Худоярский, который тоже был верхом, подъехал поближе и, остановившись лицом к Полине, с игривым удивлением спросил:
— После долгой разлуки ты меня не узнала?
— Отчего же? Не узнать вас невозможно, — сдержанно ответила она, отводя взгляд.
— Что за строгий тон? До отъезда мы ведь, кажется, были уже на «ты»? Что изменилось за это время? Или бабушка нашла тебе солидного жениха и ты теперь сторонишься такого бедного соседа, как я? Да, признаться, этого я и опасался.
Он смотрел на нее в упор, а Полина не могла взглянуть в его смеющиеся глаза и чувствовала себя неловкой провинциальной дурой. Наконец она пересилила свою растерянность и, стараясь казаться спокойной, проговорила:
— Странные у вас опасения. Не все ли вам равно, есть у меня жених или нет? Ведь вы сами, кажется, человек женатый.
Его веселый тон мгновенно улетучился, лицо помрачнело, и он со вздохом пробормотал:
— Вот оно что… Сплетники уже разболтали. А я-то надеялся на радостную встречу. Когда Федот доложил мне, что ты уже приехала, я поспешил перехватить тебя по дороге…
— И совершенно напрасно! Вам следует сидеть дома подле своей жены! — с вызовом заявила Полина.
— Ну, зачем так жестоко? Ты ведь ничего не знаешь! — В его голосе послышались нотки отчаяния.
— А что я должна знать? — спросила она, невольно смягчаясь и чувствуя, как в глубине души теплой волной всколыхнулась надежда.
— Ты очень многое должна узнать, чтобы понять меня! Но этого не расскажешь вот так, на ходу. Пойдем в беседку, там никто не помешает нам поговорить.
— В какую беседку?
— У меня в саду. Я обновил тут одно заброшенное сооружение, когда начал заниматься поместьем.
Полина наконец взглянула ему в глаза — и уже не могла противиться влекущей силе его взгляда. Она и не заметила, как оказалась в худояровском саду. Киприан помог ей спешиться и отдал лошадей неизвестно откуда появившемуся Федоту.
Полина даже не сопротивлялась, когда Киприан взял ее под руку и повел к беседке, окруженной пышными деревьями и кустарниками. Место здесь было укромное, так что беседка едва просматривалась с одной стороны. Внутреннее убранство садового павильона оказалось столь милым и уютным, что напомнило Полине будуар или даже спальню. Особенно смутило девушку наличие кушетки, застланной шелковым покрывалом. Киприан осторожно подтолкнул Полину к этой кушетке, но девушка отдернула руку, села на скамейку у противоположной стены и тут же потребовала:
— Говорите все, что хотели мне сказать! И не тяните время. Я не намерена здесь долго оставаться.
— Но, может быть, сначала что-нибудь выпьем? Ведь ты у меня в гостях, дорогая…
Он сказал это вкрадчивым голосом и указал на столик, где стояли сосуды с напитками и вазы со сластями. Полина сделала протестующий жест, но все-таки выпила предложенного Киприаном вина. Терпко-сладкий напиток подействовал на нее почти мгновенно, и девушка ощутила, как настороженность в ней сменяется каким-то расслабляющим и приятным томлением.
А Киприан, не сводивший с Полины внимательного взгляда, после нескольких секунд молчания заговорил тихим и печальным голосом:
— Я должен был рассказать тебе все до того, как ты это узнаешь от сплетников в перевранном виде. Но я не решался, не хотел до времени омрачать наши отношения…
— Вы боялись рассказать мне, что женаты? — с усмешкой спросила Полина и рассеянно откинулась на спинку скамьи.