— Нет, лекарство хорошее, спасибо тебе и Францу Ивановичу. Если б не лекарство, я б еще долго в постели валялась и с тобой бы сейчас так бодро не говорила. А вот ты, милая моя, видно, многого мне недоговариваешь. Может, объяснишь своей старой бабке, какую гадалку ты искала в Москве возле трактира «Пирожник»?
— Ах, вот оно что, — пробормотала Полина. — Значит, это Ермолай тебе доложил…
— Не он доложил, а я его расспросила. Мои слуги не имеют привычки от меня что-либо утаивать. Ну, так зачем тебе понадобилась гадалка? Ты хотела поворожить на Куприяна?
— Нет, разумеется, нет! Полина чуть ли не с гневом отвергла подобное предположение. — Да я вовсе и не ходила ни к какой гадалке, я просто так сказала Ермолаю, для отвода глаз. На самом же деле я собиралась пойти к Василисе… правда, так и не дошла.
— К Василисе? А зачем это было скрывать от Ермолая? Ты ведь шла к ней за травами для меня? Или… — Анастасия Михайловна вдруг замолчала, пораженная внезапной догадкой. — Да… говорят, Василиса известна в Москве как повивальная бабка и лекарка по женским делам. Уж не ходила ли ты к ней за советом и помощью для себя? Признавайся, не молчи! Все равно я не успокоюсь, пока не узнаю всей правды.
— Бабушка, да я и не могу от тебя ничего скрывать, я только не хотела навредить твоему здоровью, тебе же нельзя волноваться!
— А я волнуюсь гораздо больше из-за неизвестности, чем из-за правды. И я уже достаточно окрепла, чтобы поговорить с тобой откровенно. Расскажи все, как было. И себе душу облегчишь, и мне.
Полина уже внутренне приготовилась рассказать бабушке о своей злосчастной связи с Киприаном, которая едва не закончилась беременностью. Девушка согласна была выслушать любые упреки, согласна была наложить на себя самую суровую епитимью, чтобы искупить свой грех. Но она не осмеливалась посвятить бабушку в страшные подробности своего визита к Василисе. Известие о том, что судьба столкнула внучку лицом к лицу с безжалостным убийцей, могло оказаться чрезмерным даже для сильного духа Анастасии Михайловны. И Полина решила пока об этом промолчать, ограничиваясь лишь откровенностью — и без того достаточно болезненной — о своих любовных разочарованиях. Опустив голову, она сбивчиво призналась:
— Я ходила к Василисе, потому что… потому что у меня на несколько дней была задержка месячных, и я хотела узнать… Что?..
Увидев, как вытянулось и побледнело бабушкино лицо, Полина тотчас поспешила добавить:
— Но мне не понадобился ее совет, у меня в тот же вечер все началось и прошло благополучно! Ты только не волнуйся, пожалуйста, с моим здоровьем уже все в порядке!
— А почему тебя настолько встревожила эта задержка, что ты даже мне не рассказала? Значит, было отчего тревожиться?
Под строгим и проницательным взглядом бабушки Полина не могла солгать. Теребя в руках платок, она пробормотала:
— Я виновата, прости меня. Не послушалась твоих советов, неосторожно и глупо влюбилась…
— Худоярский взял тебя силой или увлек? — Голос Анастасии Михайловны прозвучал резко, отрывисто.
— Он слишком хитер, чтобы применять силу. Конечно, он увлек меня, обманул, вызвал жалость своим рассказом о несчастной женитьбе и других бедствиях…
— Каков злодей!.. Ему, мерзавцу, вечное проклятие зато, что обидел сироту. А ты… ты от меня все скрывала, все таила в себе? Я-то думала, что ты во мне видишь друга, а оказалось…
— Бабушка, конечно, ты мой самый лучший друг! — воскликнула Полина, поцеловав Анастасию Михайловну в обе щеки. — Но я ведь боялась тебя испугать, растревожить! А еще боялась, что ты запретишь мне ехать к Василисе и брать у нее те особые травы…
— И запретила бы! Если бы оказалось, что ты беременна, пусть даже от такого негодяя, как Куприян, я не позволила бы тебе вытравить плод. Это грех, и это повредило бы твоему здоровью. Или ты думаешь, что твоя старая бабка не может быть выше молвы, выше предрассудков? — Анастасия Михайловна тяжело вздохнула. — Эх, милая моя Полинушка… Разве я когда-нибудь была ханжой и учила тебя прятаться от жизни? Разве я запрещала тебе читать откровенные книги — такие, как «Опасные связи», например? Я-то думала, что ты станешь умнее, научишься разбираться в людях. Неужели ты не заметила, что Куприян и Иллария похожи на виконта де Вальмона и маркизу де Мертей из «Опасных связей»? Что они так же играют судьбами людей и все вокруг разрушают? Но, видно, книжного опыта не хватит, пока не наберешься своего…
Я сама не знаю, как все произошло… словно меня опоили. Впрочем, Киприан действительно дал мне вина в своей беседке. Теперь я думаю, что в это вино было что-то подмешано. Мне вообще кажется, что Иллария и Киприан знают толк во всяких зельях.