Мне это не понравилось и я решила, плюнув на этикет, немного подкормить парня, сославшись на широкую русскую душу, которая не может не позаботиться о ближнем.
Ошалев от моего напора, Северус позволил Маше втянуть себя в разговор, лишь бы отвязаться от меня, настырной. Речь зашла о Хогвартсе и экзаменах, и я подмигнула Маше, напоминая о нашем разговоре.
Девушка щебетала, восхищаясь зельями и сетуя на то, что её некому подготовить к экзамену, хотя у них в библиотеке есть много интересных книг по этой дисциплине.
Убедившись, что дело идёт к тому, что Снейп согласится, я отвлеклась на остальных. Маше действительно нужен репетитор, да и я не прочь научиться варить какую-нибудь гадость из лягушачьих лапок.
После обеда, когда мужчины опять уединились, мы с Машей и Нарциссой, которая оказалась интересной собеседницей, обсудили новинки магической моды и платье Маши, которое вызвало заинтересованные взгляды мужчин и любопытство миссис Малфой. Узнав, что платье куплено у маглов, она загорелась идеей посетить вместе с нами их магазины.
Расставались все довольные друг другом. Маша договорилась, что Северус каждый день каникул будет приходить к нам, чтобы подтянуть её по зельям, а за это она разрешит пользоваться книгами из библиотеки. Тони одобрил желание племянницы и, кажется, остался доволен общением со Снейпом, так же как и Абраксас.
Северус поспешил откланяться, желая уйти пораньше, и я перехватила его почти в дверях.
— Мистер Снейп, — позвала я парня, уже вышедшего на крыльцо, — это вам.
Я протянула ему продолговатую коробочку, завёрнутую в тёмно-зелёную бумагу, и перевязанную тонкой серебряной лентой.
— Сегодня Рождество, — остановила я решившего было протестовать парня, — и никто в этот день не должен уйти без подарка.
— Спасибо, — проговорил Снейп, взяв подарок в руки и стремительно развернувшись, поспешил к антиаппарационной границе.
***
— Он примет тебя завтра, — неожиданно услышала я от Долохова вечером тридцатого декабря.
— Как завтра? — удивилась я.
Я уж было решила, что моя попытка подарить шефу подарок провалилась, а тут такие новости!
— Тони, я вынуждена тебя оставить, — сорвалась я с места, мне срочно нужен домовик, заведующий кухней.
***
— Ты хотела меня видеть, — Лорд просто констатировал факт. — Зачем?
— Первоначально хотела поздравить с Рождеством, — сказала я, доставая из сумки с расширенным пространством две коробки. Одна из них легко помещалась на ладони, а вторая была существенно побольше и потяжелее:
— Но теперь планы изменились… с Рождеством вас, милорд, и с днём рождения!
Вот уж не думала, что страшные тёмные маги могут впадать в ступор при виде торта «Наполеон»…
========== Глава 11 ==========
С января история, как мне показалось, покатилась по новой колее. Малфой всё же смог набрать знающих людей, которые с удовольствием начали кампанию по изменению общественного мнения магического общества.
Пожирательские рейды резко прекратились. Лорд Волдеморт в открытом письме, напечатанном в «Пророке», падком на сенсации, обратился к магам, утверждая, что все убийства, приписываемые его сторонникам, никогда не устраивались ими.
Он сообщал, что люди, нападающие на магов и оставляющие для устрашения Тёмные метки, никогда не являлись и не являются его сторонниками.
Он хочет изменений в магическом обществе, но отнюдь не с помощью террора. Хочет, чтобы маги не забывали традиций, но при этом, изучая магловский мир, адаптировали их знания под свои потребности.
Его партия, зародившаяся и выросшая из дискуссионного клуба ещё в сороковые годы, носящая название «Вальпургиевы рыцари», наконец-то решила выйти из тени, желая участвовать в жизни магического общества.
Как будто в подтверждение статьи авроратом было арестовано несколько человек, напавших на семью маглорождённых волшебников. Стражи правопорядка, как обычно отреагировавшие на появившуюся над домом Метку, прибыли в тот момент, когда люди в белых масках пытали главу семьи.
На удивление быстро повязав нападавших, авроры убедились в наличии меток на левом предплечье, а через пару дней непонятно откуда стало известно, что арестованные под действием веритасерума признались, что их часто нанимал Альбус Дамблдор для показательных акций устрашения.
Слухи распространялись как пожар, быстро и захватывая всё больше умов. Большинство не верило, что Дамблдор мог это делать, шептались о том, что его пытаются подставить и что кто-то пользовался оборотным. Но при этом многие вспоминали, что Великий Светлый, до того, как победил Гриндевальда, разделял его взгляды.
Откуда-то всплыли давно забытые факты из его жизни. Тёмная история смерти его сестры… Шептались о его отце, убившем магловских детей и севшем за это в Азкабан…
Официально никаких заявлений ни от аврората, ни от Альбуса Дамблдора не последовало, и власти ни в чём не обвиняли директора. Тому не приходилось оправдываться, но как-то постепенно в обществе сформировалось мнение, что Дамблдор не так уж светел и что нет дыма без огня…
В то время, пока Дамблдор делал вид, что всё отлично и слухи его не интересуют, Волдеморт не терял времени даром.
Из камер аврората незаметно исчезли несколько молодых магов со змеёй на предплечье, а все те чистокровные волшебники, которых как раз и подозревали в том, что они являются соратниками Лорда, ввели новую моду.
Даже в холодную погоду они щеголяли в закатанных до локтя рубахах или мантиях со свободными рукавами, легко оголяющими предплечья, навязчиво демонстрируя отсутствие меток. Лорд изменил отличительный знак своих соратников. Змея осталась на месте, но ушла под кожу. Невидимая никому, она, тем не менее, оставалась связующим звеном.
В прессе теперь стали появляться и хвалебные речи сторонников Дамблдора, но слухи о грешках его самого и его сторонников множились, вызывая в волшебном сообществе всё больше сомнений в безгрешности директора.
Кампания была признана успешной и Лорд продолжил вбросы информации.
В начале весны в прессе появились его откровения, которые снова шокировали всех. Волдеморт поделился фактами своей биографии. Обыватели узнали, что он признанный потомок древнего, но угасшего рода, его матерью была Меропа Гонт, а отцом сквиб Том Реддл.
Доказать, что это не так, было невозможно, единственный, кто мог бы возразить — его дядя. Но Морфин Гонт сидел в Азкабане и был невменяем.
Волдеморт рассказал молодой журналистке Рите Скитер, которая брала у него интервью, что рано остался сиротой и воспитывался маглами, а впервые попав в волшебный мир, был в полном восторге.
Первым, кто рассказал ему о том, что он волшебник, был Альбус Дамблдор, который впоследствии, единственный из профессоров Хогвартса, почему-то невзлюбил прилежного ученика.
Дамблдор уговорил директора Диппета отказать недавнему студенту, ищущему работу. Лорд всегда мечтал преподавать ЗОТИ, но его мечта была разбита… Позже, набравшись опыта, он попробовал снова, и снова теперь уже директор Дамблдор лично отказал ему.
«Я не понимаю причин ненависти ко мне мага, которого я всегда считал своим учителем и на которого хотел походить, — цитировала его слова мисс Скитер. — После этого я долго путешествовал, набираясь знаний, а когда вернулся и захотел участвовать в жизни магического общества, почему-то оказался голословно обвинён в убийствах, и мои друзья, с которыми я общался ещё в школе, в дискуссионном клубе, тоже стали подвергаться нападкам. Я решил, что больше так продолжаться не может…»
Рита в дальнейших строках писала, что мистер Реддл поддерживает политику Министерства, но при этом хочет внести некоторые изменения в магическое законодательство, поэтому его партия, которая теперь имеет и места в Визенгамоте, будет помогать власти проводить законы, призванные улучшить жизнь каждого мага.