— Пожалуй ты прав. Меня просто заклинило. Вероятно, теперь это уже не имеет никакого значения… — призналась она.
— Так ты уже все видела? — Ромка посмотрел ей в глаза неожиданно серьезным взглядом.
— Более чем, — так же серьезно ответила Марина.
— Тогда держи. Это просили передать тебе, когда начнется «черт знает что»… думаю, что оно уже началось.
Он вынул из кармана рубашки, фотографию и передал ее Черной.
Марина молча застыла, глядя на фотку. Перед ней был еще один осколок правды или, быть может, лжи. Разместившись на одном диване, сидели постаревшие папа с мамой, а также Капылевич старший и Антон. На обратной стороне было написано почерком Антона:
Мы все живы и любим тебя!
Надеюсь, скоро увидимся,
Безусловно, изображение и подчерк можно сфабриковать, но Марине хотелось верить, что фотография настоящая. Эта весточка от Антона проливала свет на многие тайны. Конечно же, Введенского и Капылевича сослали на базу «икс-проекта», а папа с мамой вовсе не погибли. Их выкрали интербезовские ищейки, подстроив катастрофу. Ведь Марина так и не увидела их тел.
Черная опустилась на стул, чувствуя как сердце учащено забилось в груди. Родители живы! Эта невероятная новость с трудом усваивалась в голове, но была принята сердцем без всяких доказательств. От счастья Марина тихо заплакала.
— Каким образом ты получил эту фотографию? — прямо спросила она, вытирая потекшую тушь.
— Сеструха, честное слово, я знаю не больше тебя! В космопорте не задолго до посадки ко мне подошел какой-то мужик и попросил передать тебе вот эту фотографию.
— Почему же ты не отдал ее сразу?! — ее голос дрожал.
— А он еще добавил, чтобы я обязательно отдал ее не сразу, а когда начнется «черт знает что».
— Неужели он так и сказал?
— Да именно так и сказал. Я сам вначале не понял и переспросил. Он сказал, что я пойму, когда это начнется…
Прекратив распускать нюни, Марина заставила себя мыслить логично. К сожалению, она не могла доверять только сердцу. Эмоции часто обманчивы. Рассудок требовал объяснений.
Если гиперсвязь действительно существует, то события, скорее всего, происходили следующим образом: «Терминатор через Сеть узнает, что скоро на Землю прилетает мой брат и затем через него передает эту весточку… или это интебез продолжаете проверять меня?…»
— И что дальше? — спросил Ромка, оборвав ее размышления.
— В смысле?
— Ну что будет дальше?
— Думаю, сначала начнутся массовые беспорядки, а затем война.
— Но ведь война уже идет восемнадцать лет! Куда уж больше?
— Это, братик, будет настоящая война, когда люди убивают друга миллионами.
Ромка чуть не подавился едой.
— Это действительно, черт знает что! И зачем только родичи отправили меня на родину!?
— Наоборот, на Земле ты в большей безопасности. Здесь вряд ли решаться применить атомное оружие, а вот в колониях вполне могут.
— Ну, спасибо, сетренка, ты меня обрадовала! — не в силах запихнуть в рот даже кроху, Ромка бросил завтрак и оставил Марину в одиночестве.
Несмотря на принятое утром решение, она не знала, как поступать дальше. Хотя в выбор был небольшим: либо подать в отставку, либо продолжать службу в интербезе.
— Господи, ну что же делать?! — простонала Марина, держась руками за голову. Лишь какое-то время спустя она обратила внимание, что из терминала больше не доноситься ни одного звука. Когда она подняла взгляд, то увидела на мониторе необходимый ей ответ:
Продолжайте работать. Когда будет нужно, с вами свяжутся.
Глава двадцать вторая
Реакторный зал был погружен в легкую дымку, тут и там сверкали огни сварки, громыхали цепями подъемники, что-то кричали рабочие, суетившиеся везде словно муравьи. Да, именно как муравьи! Реактор «Звезды смерти» подавлял своей огромностью. Диаметр разрушителя в самом широком месте достигал почти семьсот метров. Мания гигантизма породила этот ужасный колосс только во имя уничтожения. Ницше был бы рад, решил Введенский. Но, пожалуй, только наполовину: все атрибуты сверхчеловеческого налицо, а самого сверхчеловека не видать — те, кто придумал это сумасшествие, не тянут на сей титул. Ницше скорее бы обозвал создателей «икс-проекта» испуганными лавочниками… а кем бы он обозвал меня? Недоношенным философом? Рефлексирующим интеллигентиком?…
Что, собственно, изменилось с тех пор, как произошел мятеж? Если раньше я в поте лица работал на «икс-проект», то теперь с еще большей нагрузкой работаю на Временный Комитет. Работа, работа и еще раз эта гребанная работа, гори она синим пламенем.