— Хм, это же элементарно, Ватсон! Только ты в скафандре рептилоида можешь незамеченным пробраться на «тарелку».
Глава шестнадцатая
Утром, поднявшись на свой этаж, Марина столкнулась с Сочневым. Он поджидал ее в коридоре, рассматривая голографический плакат на стене; призыв под хитрой мордой уродливого гуманоида с большими ушами гласил:
«Будь бдителен — и у стен есть уши! Это уши пришельцев!».
Красные, как у кролика, глаза Сочнева смотрели сквозь плакат, точно пытались разглядеть спрятавшегося внутри стены гуманоида.
— Паш, ты чего? — спросила она.
— А… да задумался. Привет. Слушай тут такое, — он потер уставшие глаза.
— Ну, не тяни.
— В общем, сегодня на твоего Введенского накапал один лаборант. Я подслушал допрос через сеть… Тсс, только тихо. Я тебя не видел, ты меня не слышала. — Паша ушел прочь, опустив руки в карманы, делая вид, что просто проходил мимо.
Марина ошеломленно застыла около двери в кабинет, пытаясь собраться с мыслями. Новость была подобна ведру ледяной воды, опрокинутому на спящего человека.
Значит, этот проклятый америкашка нашел таки «доказательства». Теперь мне просто необходимо опередить события. Чего доброго и на меня «обнаружиться» какой-нибудь компромат.
Вначале в ней проснулся типичный интербезовец, пекущийся только о своей шкуре, едва запахнет жаренным. Но потом Марина вдруг опомнилась, вспомнив об Антоне.
Необходимо каким-то образом предупредить его!..
С другой стороны, донос мог быть правдивым. В сущности что она знает о Введенском кроме того, что он нравиться ей?!..
Господи, да как я могла такое подумать!? — неожиданно опомнилась Марина. — Система пожирает мою душу и сердце! В таком случае к черту систему! К черту интербез!
Обвинение Антона стало последней каплей переполнившей чашу терпения. Внутри ее произошел грандиозный перелом. Словно на железнодорожном пути, имя которому судьба, передвинулась некая стрелка. И Марина вдруг осознала, что ненавидит свою работу. Или это произошло еще раньше, когда она увидела убитого Стаса Капылевича?! Вероятно, это и стало отправной точкой, той самой стрелкой.
Марина влетела в кабинет, не раздеваясь, включила терминал и быстро набила текст сообщения, после чего отправила ее Введенскому. Это был самый простой и в тоже время безопасный способ предупредить его. Буквально несколько секунд спустя, пока она снимала пальто, послышался сигнал вызова. На мониторе возникло ненавистное лицо Майкла Хилла.
— Агент Черная, срочно зайдите ко мне в 837-ой кабинет, — безапелляционным тоном произнес он.
Приготовившись к самому худшему, Марина поднялась на восьмой этаж и зашла в кабинет Хилла. Увидев, что американец сидит в одиночестве, Черная почему-то решила, что ничего хуже выговора не будет. Если бы ее подозревали в чем-то серьезном, то на допросе кроме Хилла присутствовал бы как минимум один человек от управы, скорее всего кто-нибудь из внутренней безопасности.
— Присаживайтесь, — Хилл, казалось, не обращал на Марину никакого внимания, сосредоточенно глядя на экран.
На мониторе прокручивались кадры допроса парня лет двадцати пяти с взъерошенными волосами и маленькими противными, как у Гитлера, усиками. Он испуганно рассказывал следователю о какой-то винтовке, зыркая своими свинячьими глазками. Марина прислушалась к его словам.
— Ну я смотрю на ней пыли нет… Взял разобрал ее, а винтовка настоящая… Там еще стена вся оплавлена…
— А зачем вы зашли в кладовку? — спросил оперативник.
— Надо было взять шнур для одного прибора.
— Вы видели, что кто-нибудь до вас брал этот макет?
— Да нет… вроде не видел…
Американец включил режим паузы и, наконец, удостоил Марину своим вниманием.
— Безусловно, это артефакт пришельцев, который прячут работники ВНИИВПа. Кроме отпечатков пальцев лаборанта Зотова обнаружены отпечатки профессора Введенского и доцента Белкина. Мы уже установили наблюдение в институте. Возьмем обоих на рабочем месте.
— Белкин уже приближается к институту. А вот Введенский куда-то пропал. Именно поэтому я вызвал вас.
— Меня? Но зачем?! — Марина попытался выглядеть удивленной.
— Давайте не будем разыгрывать комедию. Вы прекрасно знаете, почему я вызывал вас. Мне известно, что у вас были близкие отношения с профессором Введенским.
Марина стушевалась и покраснела.
— И, что, по-вашему, я в чем-то виновата…
— Нет, я понимаю: вы вели оперативную работу. И видимо через чур увлеклись, — холодно без интонации даже несколько пренебрежительно сказал Хилл.