- Еще раз напомни, кто из твоих "от тличился"?
- Антизог, Паук и Топор. А видео отснял сам Антизог...
- И ты им приказал держат ть язык за зубами?
- Именно! Хотя они, млин, чувствовали себя героями! Снаткин даже пытался настаивать, что пленку с кадрами нападения на...
- Давай без названий! - торопливо сказал Аристэ. - Нападения... на объект - вот так следует говор рить!
Бочаров пожал плечами.
- Ну ладно... пусть будет так. Вот. Я Антону сказал: "Ты, камарад, не знаешь ни кто те люди, на кого с вашим участием наехали местные...
- Вот именно!
- ...ни того, какие там задеты интересы и кто там пострадал!"
- Т та. Верно говоришь!
- Короче, запретил им даже нашим соратникам об этой поездке рассказывать! Вплоть до прояснения ситуации.
- В новостях почти ничего об эт том ЧП не говорили, - бросив на него задумчивый взгляд, сказал Аристэ. - Там погибли... как минимум... четверо человек! И еще несколько получили пулевые ранения и ожоги. Как думаешь, почему эт тот случай не был предан широкой огласке?
Бочаров почесал бритый затылок.
- Вот это то меня и напрягает! Я думал, что хай будет! Что крик поднимут вселенский! А тут, мля... почти полная тишина!
- А ты понимаешь, что эт то может быть - неспроста?! Ты вот об этом... аспекте задумывался? Сам знаешь, любой инцидент с участ тием скинов или просто русской молодежи монит торится всеми СМИ! И у вас, в России, и в свободной западной прессе! А тут - почти полная т тишина. Лишь корот ткие сюжеты в воронежских СМИ. И несколько замет ток в областных и городских газет тенках...
- Знаешь, если б я с ними поехал, то на участие в такой акции, конечно, не подписался бы, - Бочаров тут слегка покривил душой, но Аристэ внешне на его слова никак не среагировал. - С другой стороны, Паша... тут ведь как поглядеть!
- О чём эт то ты?
- Ты ведь сам недавно мне заявил - слабовато "кочегарите"! Надо бы добавить! А то про "фашистов" чё т стали забывать! И что, мол, "спонсоры" ворчат! Им ведь "горяченького" подавай! Так что я, камарад, все равно не могу въехать! Вот дал тебе страшной силы... и, не побоюсь этого слова... красивейший, эффектнейший видеоматериал!
- Та. Красиво! От тчень! И эффект тно...
- Это ж чистая "натура"! Помнишь, мы в ангаре пытались снимать... сразу было ясно, что это - фальшивка, подделка?!
- Э э э... не помню т такого! - Аристэ как то странно заелозил в кресле. - Лат тно, Евгений! Теперь т тавай говорит ть о т теле!
- Что это у тебя... с выговором? - спросил Бочаров. - Ты ж без акцента практически разговариваешь! И всегда по делу говоришь! А тут... ну чисто фашист эстонский! Ты, случаем, не к себе в Таллинн ездил?!
Аристэ весь подобрался; теперь на его лице не было даже слабого подобия улыбки - он был серьезен до предела.
- Не важно, куда я ездил. Важно - зачем.
- Ну так говори! Не томи душу...
- Твоя кассет та...
- Что?
- Знаешь, эта ист тория не такая простая... Это не тот случай, чтобы я мог сам решит ть!! Надо было посовет товаться.
- Да я уже понял, - хмуро сказал Бочаров. - Ну что ж. Предлагаю замять эту тему. Я отдам... привезу и отдам копию кассеты! Или могу сам ее уничтожить. Своим скажу, чтоб - ни ни! Никому ни слова! Такой вариант тебя устраивает?
- Меня может и устроил бы, - после паузы сказал Аристэ. - Но других - не устроит.
- Фига себе... А что ж ты предлагаешь делать?
- Помнишь, что тебе говорили... там?! - Аристэ ткнул пальцем в потолок. - Придет момент, когда тебе и твоим камарадам надо будет... взят ть кочергу и разворошит ть огонь! Вот т! Такой момент наст тупил...
У Бочарова при этих словах похолодела душа. В принципе, он ожидал такого поворота. Мало того, он думал, что это произойдет раньше. Такие мысли у него были еще в две тысячи четвертом, когда шла президентская кампания. Но те выборы были слишком предсказуемы; видать, некоторые "козыри" кое кем были припрятаны до поры в рукаве...
- Не понимаю... Как это связано с той кассетой, которую я привез тебе в четверг?
- Теперь эт то уже не имеет значения, - сказал Аристэ. - Так сложились обстоят тельства... я и сам всего не знаю.
- Что от меня требуется? И еще... как же мои близкие? Была ведь договоренность...
- Все договоренност ти ост таются в силе! - Аристэ скосил взгляд на зеркальную стену. - Твоя жена и твой сын завтра... та та, уже завтра!.. уезжают... Лет тят самолетом! Транзит том через Роттердам.
- Как? Куда?
- Сначала - в Ирландию, в Дублин!
- Но... А...
- Документ ты для них уже сделаны через одну московскую т турфирму! Когда закончим разговор, ты позвонишь жене! Скажешь, чтобы собиралась в эт ту поездку! Ты с ней говорил о том, о чем тебя просили? Чтобы она была гот това уехать в любой день!
- Да, я ей говорил.
- "Шенген" оформил на своих близких?
- Все сделано. Э э... все равно как то... резко! И неожиданно.
- Все важные событ тия в жизни человека происходят резко! И неожиданно! - назидательно произнес Пауль Аристэ. - Скоро ты ст танешь извест тной личностью! Твоя жизнь в корне поменят тся... к лучшему! Ты будешь жит ть в другой ст тране... в свободной стране, Евгений! Но сначала надо будет кое что сделат ть. Потому что за все, мой русский друг, в эт той проклятой жизни надо плат тить.
В смежной квартире, расположенной на том же пятнадцатом этаже монолитного здания на улице Свободы, за ходом их беседы внимательно следили два господина.
Высокий, худощавый мужчина лет сорока, одетый в неброский костюм, стоял посреди совершенно пустой, если не считать двух стульев, комнаты. Одна стена которой имела вставку из стекла специального состава - оно было прозрачным лишь в одну сторону.
Другой, возрастом чуть постарше и заметно поплотней фактурой, сидел на стуле, неспешно перебирая сильными пальцами четки из красноватых шлифованных янтариков...
"А ведь этот парень, этот Вольф, мог бы и не дожить до сегодняшнего утра, - подумал про себя Хаджи Кадзоков. - Нынешнее утро он мог бы встретить в собственной постели... но с перерезанным горлом. А заодно были бы наказаны и его близкие..."
Благодаря сведениям, полученным от Сайтиева старшего и собственным связям Кадзокова и его влиятельных партнеров, удалось буквально за день "пробить", кто такие эти московские "энэсовцы" Антизог, Паук, Топор. И кто является их "фюрером". Ну а установить адреса этих людей, зная их настоящие имена и фамилии - дело нескольких минут...
Да, этот "ручной" нацист мог бы быть уже мертв, либо в данную минуту его бы резали на куски, выпытывая сведения о его кураторах из органов, его связях, и прочая, прочая. О тех, кому можно было бы сделать "предъяву" (после того, конечно, как были бы получены исчерпывающие сведения о тех, кто курирует этих гаденышей, и о том, есть ли у них самих чем "ответить"). Но необходимость в экстренном потрошении "нациков" и наезде на их покровителей и партнеров отпали после того, как выяснилось, - все же узок, узок круг истинных профессионалов - что у Кадзокова и истинного хозяина этой "гориллы" есть общий знакомый, очень влиятельный, очень уважаемый в "узких кругах" человек...
Кадзоков дождался финальных реплик, и лишь после этого поднялся со стула.
На длинном, заостренном к подбородку лице второго мужчины застыла вежливая полуулыбка.
- So... Итак, мистер Хаджи?
- У нас общие интересы, Эдвард, - веско произнес Кадзоков. - У нас и друзья общие, не так ли?
- That"s right!
- Ну что ж, тогда соединим наши усилия. Перефразируя Никиту Хрущева... подбросим ежа в штаны "кремлевским"!
Ровно в десять утра водитель серого "лендкруизера" припарковался во дворе многоэтажки, расположенной в Северном Тушино, в пяти минутах от метро "Планерная". Тахир и еще несколько парней, которым и ранее доводилось бывать в этом гигантском людском муравейнике, приехали в Москву тремя транспортами, в понедельник поздним вечером. Сайтиев младший и Ваха поселились в городской квартире. Остальные заночевали в доме одного из земляков, в ближнем Подмосковье, рядом с Подольском. Поспали всего ничего: рано утром приехали дядя и двое его людей, а затем, едва успели позавтракать, поступила команда отправляться в названный им по телефону "адрес".