— Сегодняшний день пересидите здесь, на сеновале! Завтра — посмотрим… Ну и я так думаю, Дмитрий, что вам будет лучше уехать отсюда…
— Уехать? Куда?
— В Москву. Я тебе уже говорил, что у меня есть на примете человек, который способен решить по своим каналам многие проблемы. Заодно и Дарье окажешь услугу: одной ей без документов ехать в столицу небезопасно.
Часть 3 БИТВА ПОД МОСКВОЙ
Глава 1
Вторник для Бочарова начался с раннего телефонного звонка.
Звонил Пауль, его «связь» с закордонным куратором. А заодно и поставщик значительной части той металлической рухляди, которую реализует на подмосковных авторынках фирма, принадлежащая Евгению Бочарову.
Причем звонил он не на мобилу, которой Бочаров пользовался для своих повседневных целей. А на другую трубку, с защитным микрочипом, которую сам же недавно передал своему контрагентру.
— Жень, привет! — послышался в трубке голос с легким прибалтийским акцентом. — Я т тебя расспудил?
— Да ничего, Паша, нормально, — буркнул Бочаров. — Сколько сейчас времени?
— Половина шестого! Надо встрет титься, Женя!
— Минутку…
Рядом зашевелилась жена; подняла голову от подушки, сонным голосом спросила:
— Ты уже встаешь?
— Спи! — сказал Бочаров. — Мне тут по делу звонят!
Бочаров поднялся с постели, и, как был, босиком, в трусах, выбрался из спальни — через гостиную — в помещение кухни.
— Паша, я твоего звонка с пятницы жду! Уже и не знал, что и думать… Ну так что скажешь?
— Можешь ко мне приехат ть?!
— Когда? Прямо сейчас?
— Та, прямо сейчас! Я кат талог новой продукции привесс! Хочу т тебе показат ть!
— А ты у себя?
— Та. Как обычно! Жду т тебя, Женя! Ник куда не заезжай и ник кому не звони… эт то важно!
Бочаров отправился в душевую кабинку. Встал под прохладную струю воды… Он услышал, как в ванную комнату — которую удалось расширить почти в два раза после недавней перепланировки их трехкомнатной квартиры — вошла Мила. Вообще то, такому человеку, как он, лучше бы не иметь семьи. Но так уж случилось, что семья у него есть: жена Мила, чье тридцатилетие они справили весной и сын Игорь, которому в следующем году предстоит пойти в школу.
С будущей женой он познакомился еще в ту пору, как подвизался в РНЕ. Там был собран всякий сброд, включая агентуру органов и откровенных провокаторов, работающих строго на реакцию СМИ. Но среди молодежи встречались не только гопники, квасные патриоты и уже упомянутые «азефы», но и довольно интересные ребята, которые искали возможность как то проявить себя — в рамках русской патриотической идеи. Мила в ту пору училась на втором курсе МГУСа — московского университета сервиса. Через год ее оттуда поперли: отчасти за националистические взгляды, отчасти за хроническую неуспеваемость. Несмотря на разницу в возрасте, они идеально подошли друг другу. Мила очень неглупая девушка, она не из болтливых и предана ему, как никто другой. Даже после того, как у них родился пацан, они не спешили оформлять отношения. И только сравнительно недавно, года три назад, когда дела Бочарова пошли в гору, когда появилось кое что из «движимого и недвижимого», когда стал на глазах подрастать сынуля, они, не афишируя сам этот факт даже перед соратниками, сходили в ЗАГС города Железнодорожный, где Бочаровым была приобретена «трешка» и где в последнее время они были прописаны, и оформили свой брак. Мила ведет всю бухгалтерию в его «легальной» фирме; но даже ей, самому близкому человеку, Бочаров не открывает до конца всех своих тайн, всех своих задумок и связей — такой он человек…
Мила — шатенка с арийской внешностью и формами, ценившимися в Германии 30 40 х годов прошлого века. У нее имеется пара тату. На правом предплечье — изображение кельтского креста (такое же тату нанесено и у Бочарова). А на левом бедре, в верхней части, небольшое, в детский кулак, изображение оскаленной волчьей пасти…
Каким то бабьим инстинктом Мила вычислила все кнопки, на которые следует нажимать, чтобы доставить своему соратнику и мужу максимум удовольствия. Вот и сейчас она, почистив зубы, сбросила короткую ночнушку и встала рядышком с ним под бодрящие струи душа…
— Я тороплюсь! — процедил Бочаров. — Надо ехать… меня человек ждет!
— Ничего… обождет!
Она обняла его, потерлась полной грудью; присела на корточки, ловя ртом его член… Бочаров минуту или две стоял неподвижно, прислушиваясь к собственным ощущениям. Как ни старалась Мила, его плоть оставалась вялой, его естество не отзывалось на ее ласки.
— Да что это с тобой, Жень?! — сказала она удивленно. — Я тебя уже третий день не могу «завести»! Может, случилось чего?
— Да задолбало… всё задолбало! Так и импотентом недолго стать! — он выбрался из душевой, сдернул с крючка полотенце и принялся насухо вытираться. — Устал я… надо чё то делать! А еще лучше — валить отсюда!
— Что? — переспросила Мила. — Я не расслышала, что ты там бормочешь!
— Вот что… Выключи сначала душ! — он дождался, когда она закроет кран и выберется из душевой кабинки. — Слушай сюда! Ты в офис сегодня не поедешь!
— Но… вторник же… есть дела!
— Я сказал! Все!! Игоря в «подготовительный» сегодня не води! Сидите дома, ждите либо моего звонка, либо — возвращения!
В половине седьмого Бочаров уже катил на своем «патруле» по Носовихинскому шоссе — в сторону столицы.
Ехать ему предстоит в Северное Тушино, где снимает «двушку» в новом монолите его давний знакомый Пауль Аристэ. Он же Павел Аристов — именно так предпочитает представляться в русскоязычной среде этот прекрасно говорящий по русски прибалт.
Чтобы понять, что это за человек и какую роль он играет в жизни того же Бочарова, нужно сделать небольшое отступление.
У теневого лидера столичной ячейки НСО Вольфа, как и у всякого разумного, рационального человека, подвизающегося в оппозиционных властям структурах, имеются свои «крыши», кураторы в спецслужбах, а также собственный вполне легальный «бизнесок».
Тут важно понимать, что такие люди, как Вольф, — в миру Бочаров Евгений, тридцать шесть лет, русский, коренной москвич — как ни странно может показаться, востребованы в равной степени и властями и оппозицией, финансируемой из мутных зарубежных финансовых источников.
Для одних группировка национал социалистов, радикальным крылом которой как раз и руководит Вольф (но не напрямую, не гласно, а через соратников, через того же Антизога), как сам факт ее существования, так и проводимые время от времени митинги, сборища и стычки с «инородцами», является прекрасным информационным поводом для разговоров о «русском фашизме», об опасности установления в стране полицейской диктатуры с националистическим душком.
Для других структуры НСО — это абсорбент, способный впитать в себя, вобрать многие другие опасные вещества. Или, если угодно, ловушка для легковерных, приманка, рассчитанная на определенных личностей, устроенная к тому же незамысловато, подобно липкой ленте для мух.
У Бочарова имеется трое кураторов, три источника финансирования и три «крыши». В своих взаимоотношения с «органами» он особо не мудрил, а шел путем тех, кто действовал на этой же поляне прежде него. По линии МВД он вот уже несколько лет контактирует с двумя сотрудниками СОБ, которым по роду их деятельности положено собирать информацию о национал социалистических и правоэкстремистских организациях в Москве и в центральном регионе России. Еще раньше, в двухтысячном, на Бочарова вышли люди с Лубянки и вежливо предложили делиться с ними сведениями о структуре, активистах, замыслах, источниках финансирования столичной организации НСО и других близких по духу и целям движений. С этими товарищами — они изредка менялись, передавая партайгеноссе Вольфа друг другу вместе с делами, как важного информатора — Бочаров контачил не чаще одного раза в месяц. Иногда, если возникала нужда экстренно встретиться, звонил на известный ему номер, после чего ему сообщали время и место встречи с куратором…