— А на каком языке? По русски?
— Нет, и не по русски. Какой то у них… кавказский выговор! Хотя в точности поручиться не могу… Я уже говорила, что несколько дней я чувствовала себя очень плохо, так что трудно разобраться, где явь, а где слуховые галлюцинации…. А вы меня искали, дядя Парвиз?
— Ну а как ты думаешь, девочка моя?! Да мы всех на ноги подняли! Правда… в официальные органы мы не обращались! Ни в милицию, ни в другие инстанции… Побоялись, что это может тебе навредить! А десятого мая получили наконец сообщение! На нас вышли с предложением… через посредника, которого мы знали еще по Кулябу и Душанбе.
— Вам предложили заплатить выкуп? И назначили за меня цену?
— Да.
— Ну и почему не заплатили?
— Все гораздо сложней, чем ты думаешь, — по лицу Парвиза прошла тень. — Знаешь, мы предлагали деньги. Начали с четверти миллионов американских долларов. Потом — пятьсот тысяч. В середине июня предложили уже миллион. А примерно две недели назад мы сами через посредника предложили похитителям д в а миллиона… и уже не долларов, а «евро»!
— Гм… Мне, конечно, отчасти льстит, что за мое освобождение предлагали т а к и е серьезные суммы, — Дария коснулась руки сидящего слева от нее Краснова, совершенно забыв при этом, что он не способен понять из их разговора ни единого слова. — Но почему о н и не согласились на ваши условия, дядя?
— Потому что… потому что тех людей, которые взялись нас шантажировать, похитив тебя, интересовал не денежный выкуп, а нечто иное. Хотя, в конечном итоге, подпишись мы на их условия, то они заработали бы на этой вот истории гораздо большие деньги, чем мы предлагали им в качестве выкупа.
— Так что им было нужно? Два миллиона евро… как можно было отказаться от такой суммы? В конце концов, я ведь не бизнесмен, не олигарх… я обычная девушка.
— Ты — наша близкая родственница, — после некоторой заминки сказал один из братьев Искандаровых. — И ты сильно отличаешься от прочих наших молоденьких девушек! Да к тому же ты дочь моего покойного брата Фареда, которому мы все обязаны своим нынешним благосостоянием! Но я и сейчас не уверен, что тебе нужно знать все правду…
— После всего, что произошло, я имею право знать именно в с ю правду! — твердо заявила Дария. — Без изъятий и недомолвок! К тому же, дядя, у меня самой имеются кое какие догадки… касательно того, кто стоит за случившимся и чего добивались эти люди!
— Этот твой парень, как я понимаю, нашего языка не знает?
— Ни слова! Так что можешь говорить вполне откровенно, не стесняясь его присутствия.
— Ну что ж, — задумчиво сказал Парвиз. — Меня, а также твоего дядю и моего брата Ашура… и еще некоторых из наших соплеменников, кто нынче ведет бизнес в Москве и области, хотели втянуть в паршивое занятие! Кое кто захотел, чтобы мы… помимо традиционных для нашего клана занятия строительством, торговлей стройматериалами и наймом трудовой силы, еще и наладили дополнительные каналы по сбыту поступающих в этот регион наркотиков! А именно — опия и очищенного героина.
— Вот оно что… Знаешь, дядя, мне тоже будет что рассказать. И про человека, у которого меня держали почти все это время… он, кстати, почти что наш земляк. Во всяком случае, родом из Кулябской области…
Дядя Парвиз заскрипел зубами.
— Не земляки они нам… эти наркоторговцы! Они — шакалы!!
— Меня держали под Воронежем, в небольшом селе на федеральной трассе. — спокойным тоном произнесла Дария. — Обращались со мной относительно неплохо. Видно, до последнего момента все же надеялись с вами столковаться!
— Под Воронежем? — дядя Парвиз еще сильней нахмурил своих мохнатые брови. — Кажется, я начинаю кое что понимать…
— Я также предполагаю, что этот человек… местный арендатор по имени Мансур, имел на меня и другие виды. Может быть, хотел, сговорившись с вами, отдать меня замуж за одного из своих племянников. Чтобы объединить, так сказать, наши семьи… А может, намеревался передать меня своей «крыше», у которой переговоры с вами пошли бы гораздо живей, чем у этих «кулябских»…
— «Крыше»? А кто у них — «крыша»? Что тебе об этом известно?
— Я могу лишь строить предположения, дядя. Меня ведь все это время держали на «женской» половине! Но средняя дочь у этого Мансура… ну и глупая же она девчонка! — Дария коротко рассмеялась. — Ей четырнадцать, но уже кровь бурлит в жилах, измаялась, извелась вся… невеста! Меня она считала и вовсе старухой. Ну и я, скажу тебе, постепенно так втиралась к ней в доверие! Аккуратно у нее выспрашивала — то одно, то другое. Жена у Мансура — злющая, вредная! Я так думаю, что она сильно опасалась, как бы хозяин не сделал меня своей наложницей!
— Надеюсь, никто не посмел до тебя дотронуться?!
— Нет… как то обошлось. Видно, очень хотелось им обменять меня либо на деньги, либо на ваше согласие в участии в наркотрафике… Я, кстати, догадалась, что вы не бросили меня, что идет какой то торг. Иначе они со мной обращались бы совершенно по другому.
— Хорошо, что так все закончилось. И попробовали бы они только пальцем до тебя дотронуться!.. — дядя Парвиз погрозил кому то кулаком. — Поверь, Дарья, мы делали все, что могли, чтобы поскорей тебя освободить!..
— Я тебе верю, дядя! Так вот… про «крышу» продолжу. Меня несколько раз привлекали к готовке. Но такого, чтобы накрывать стол или подавать гостям — ни ни! Я у этой девчонки стала выспрашивать: а что это за гости такие важные приезжают? Почему твой отец так суетится, так пытается им угодить? Ну и она как то выболтала, что примерно раз в неделю к ним приезжают «джигиты»… какие то кавказцы.
— Кавказцы, говоришь? Гм…
— Что теперь именно они охраняют село, в котором проживают многие семьи «кулябских». И что она видела их старшего… Что он очень очень очень красивый молодой мужчина! И брат его тоже красавец. Что зовут его — Тахир, а брата — Шамиль! Что она влюблена… но пока еще сама не знает больше, кого крепче любит — старшего или младшего из этих двух братьев, что периодически навещают ее отца Мансура Джейкуева…
— Тахир? Шамиль? Ну что ж… запомню эти имена. А про Джейкуева я уже кое что слышал.
— Эта девчонка как то стала хвастаться, что она была во дворе, когда приезжали эти кавказцы. Знаешь, я и сама не раз видела через окно, как приезжали эти люди, как для них накрывали стол, как Мансур подолгу разговаривал в беседке с двумя молодыми мужчинами, которые и с виду смахивают на кавказцев и одеваются не так, как наши. Я не знаю, правду говорила мне эта девчонка, или что то придумала от себя, но однажды, незадолго до моего побега, она выболтала мне, что раньше к ее отцу приезжали русские. И что охраняли их бизнес тоже русские. А теперь, мол, их будут защищать кавказцы, а круче их нет никого на свете…
Пока они оживленно разговаривали, перескакивая с одной темы на другую, лимузин миновал массив Битцевского парка.
Дария спохватилась: за разговором с дядюшкой она совсем позабыла о своем спасителе.
— Дима, прости… заболталась! — Она прижалась к Краснову, пытаясь загладить свою оплошность. — Как то из головы вылетело, что ты ни словечка не понимаешь по таджикски! Я рассказала дяде, как попала к тем людям… ну, ты понимаешь, о ком я!
— Да все нормально, — сказал Краснов. — Какие могут быть обиды?
— Ты не волнуйся, — шепнула она ему в самое ухо. — Я ничего лишнего не скажу… как мы и договаривались!
— А я и не волнуюсь.
— Дядя! — Дария повысила голос и посмотрела на родственника. — Вы все… папа, ты и Ашур часто называли меня… принцессой Персии! Так?
— Так и есть, моя девочка, — дядя Парвиз тоже перешел на русский. — Ты истинно принцесса… и добавить тут мне нечего!
— Тогда я хочу… и повелеваю… чтобы моего спасителя, моего друга, который сидит сейчас рядом со мной… наградили щедро, по царски!
— Зачем? Вот еще! — Краснов выдавил из себя слабое подобие улыбки. — Это лишнее… ну что ты придумала такое, Даша?!
— Дария права, — сказал смуглолицый мужчина. — Вы можете рассчитывать не только на нашу вечную признательность, но и на щедрое вознаграждение!.. Но об этом мы поговорим несколько поздней… мы уже подъезжаем к моему офису! Кстати. Я могу попросить шофера отвезти вас прямо в наш загородный дом! Вы ведь, наверное, устали… Там примете душ, переоденетесь… Ну а мы с Ашуром дадим необходимые распоряжения нашим сотрудникам и приедем через час или полтора. Дария? Дмитрий? Что вы на это скажете?