— Мой! — грубо отрезал тот и посмотрел на служителя порядка, — Верните моего сына! Мне некогда этим заниматься. Мой самолёт через час улетает.
— Миссис Найлиш? — голос сзади. — Тео не ваш сын.
— Мой! Вы все безумны! — кричу от безвыходности, чувствуя как меня загоняют в угол. Тео прижимался ко мне все сильнее и сильнее.
— Что вы смотрите? — повысил голос Роджер. — Заберите у неё моего сына!
Полицейские вцепились в Тео как если бы они танули, а мой сын был единственным спасительным кругом. Я обхватла ребёнка за под мышки и начала кусаться. Мне было плевать, как это выглядит со стороны. Слезы зпщипали глаза. Я кричала и умоляла. Просила и приказывала. Но все тщетно. Они вырвали из моих рук Тео и я упала на пол, теряя опору под собой. Пол стал каким то вязким и я словно утонула в нем по пояс. Я лишь слышала, как Тео звал меня и плакал, плакал и звал.
— Я заберу тебя! Я заберу! — кричала я стоя на коленях в кабинете, не веря собственным словам. — Тео! Сынок! Я заберу тебя!
Крики ребёнка стихли, а я все сидела на полу в кабинете, не веря в случившееся. И что же теперь? Вопрос не заставил себя долго ждать.
— Миссис Найлиш, вот ваш сын.
Я подняла свой взгляд на чужого ребёнка и заплакала от горя. Мне не хотелось его обижать, но я ничего не могла поделать с собственными чувствами.
— Это не мой сын! Не мой! — кричала я в свои лодони. Мои плечи вздрагивали.
Скотти стоял словно изваяние. Статуя. Никаких эмоций. Словно ему было все равно. Он подошёл ко мне и, положив свою ладошку на моё плечо, тихо сказал:
— Бабушка говорит: если очень пожелать, то сбудется.
Я поднялась с пола.
— Я буду судиться! Я вас всех посажу! Весь ваш центр! Я вас засужу!...
— Миссис Найлиш, вы заберёте своего ребёнка? — неожиданно прервал он меня.
— Я... Я... — растерялась и посмотрела на ребёнка. Мой ребёнок? Скотт? Мой сын?
— Если нет, то мы определим место его проживания в ближайшем приюте, — все тот же ледяной голос произнёс безразлично. Я не сводила глаз с мальчика и не знала как поступить. Дети оказались в таком положении не по своей вине... Но, что если? Что если Скотти и правда мой сын?
— Миссис Найлиш?
— Да, я возьму его, — почему я сказала это так холодно? На миг мне показалось, что я увидела боль в глазах мальчика. Неужели он понимает, что происходит и спокойно относится к этому?
Я вышла из кабинета, а мальчик точно мой щенок поплелся позади меня. Чувствовала себя самой последней гадиной на земле и ничего не могла с этим поделать. А что если это мой сын? И каково ему узнать, что мать так относится к нему? Нет! Сначала сделаем тест ещё раз. Ребёнок не виноват. Пусть временно поживёт у меня, а потом после устранения этого недоразумения, отправиться к своим родителям, а мне вернут Тео.
Знакомство. Ответ. Ещё один тест
Прошла целая мучительная неделя. Неделя без моего Тео, в обществе чужого ребёнка. Иногда, я вглядывалась в его глаза, пытаясь отыскать там знакомый блеск, пыталась почувствовать родство, материнские чувства. Но ничего не происходило. Это был чужой ребёнок. Чужая кровь и плоть. Но и в тоже время я чувствовала угрызения совести пытаясь представить, что чувствует этот малыш. Меня удивляло то, как он спокойно и безропотно принял этот переворот судьбы. Он не плакал и не просился домой. Со стороны он казался совсем обычным ребёнком, таким же как все другие, но изредка я замечала печаль на его глазах, осмысленную и глубокую. Не может же ребёнок в четыре года так скрывать истинные чувства?
Спал Скотти в гостиной, я так и не смогла уложить его на кровать Тео или позволить ему воспользоваться любимой тарелкой и кружкой моего сына. Надежда на то, что случилась роковая ошибка не покидала моего сердца. Поэтому спустя пару дней, собрав свои сбережения, мы со Скоттом отправились в медицинский центр, чтобы провести свой анализ. Мне казалось, что всё это специально подстроенно. По какой-то неизвестной причине, им просто понравился мой Тео. Наверное, такое суждение покажется кому-то бредом сумасшедшего, но только так я могла дать объяснение тому, что происходило в моей жизни.
В моём доме словно померк свет. Я отказывалась признавать то, что сидящий передо мной за кухонным столом ребёнок — мой сын. Он не так сидит, не так берет ложку и не так улыбается, всё в нём говорило лишь о том, что это не мой мальчик и я не знала, что с этим делать. В один из таких дней, я подсела ближе на стуле к мальчику, чувствуя свою ответственность за все что произошло. Он внимательно посмотрел на меня и я готова была поклястся, что увидела понимание в его глазах.