- Ох, госпожа. Наш хозяин чудак чудаком. Усадьба в плачевном состоянии, дубы везде понаросли, а сад то и вовсе зарос. Вот дядюшка его умел всё здесь держать железной рукой. А нынешний то хозяин… Сидит только всё за своими книгами. Совсем умом тронулся. Даром что воевал. Там наверное, тварей как повидаешь, так и совсем можно от страха того… Разума лишиться. Вот, представляете, и давеча собрал всех нас и сказал, чтобы мы ничего вам о нём не рассказывали. Ну… То есть… - Служанка смешалась, явно вспомнив, что она уже много разболтала. – Ну я пойду. Вы тут уж как поешьте, позвоните в колокольчик. Вот он, на тумбе возле вашей постели. Авось как-нибудь нащупаете. Кто-нибудь придёт и заберёт.
Дженни покрепче сжала ложку и попыталась поесть. Получалось вполне сносно. Правда, она боялась представить в каком сейчас состоянии постель и её одежда. И за всё это придётся наверное хозяину возместить. Хозяин усадьбы… Воевал значит. Что-то вертелось в голове какая-то мысль. Вертелась и ускользала. Она так и не смогла её поймать. Но то что она услышала никак не вязалось с тем образом, что она придумала. И он не хочет чтобы о слуги говорили о нём. Странно… Может быть, его в такую глушь сослали за какие то преступления?
Поскольку делать ей было нечего, она тут же в своём слишком живом воображении выстроила кучу предположений об этом таинственном мужчине. К моменту, когда завтрак был съеден, его образ уже оброс пугающими подробностями. Тем приятнее было поддаться воображению, что Дженни была уверена – закончатся эти шесть дней и она никогда больше не увидит этого человека. А значит он может быть кем угодно, она придумала его. И ей нравилась эта игра.
Отодвинув тарелку с супом, она потянулась за колокольчиком. Неловко дотронулась до него и он упал на пол, издав жалобный звук. Ну вот. И что теперь ей делать?
Глава 4 (28.06)
Дженни ничего не видела и даже не знала, высока ли кровать. Но не звать же ей на помощь? Наверняка дом просто огромен. А комната, где она лежит находиться в каком-нибудь старом крыле, потому что она очень редко слышала шаги за дверью. Она может кричать, пока не охрипнет и никто не ответит ей. А лежать с подносом и грязной тарелкой на себе и вовсе не хотелось.
Она попыталась подвинуть поднос, чуть дальше по одеялу. Главное, не испачкать чужое бельё. Потом осторожно откинула край одеяла и попыталась сначала сесть, а потом на ощупь слезть с кровати. Вот только она не учла, что после болезни ни разу не вставала на ноги. Ноги дрожали и отказывались держать. Дженни уцепилась за столик. Неудачно. Она только почувствовала, как столик падает на неё. И сама едва не упала, зацепившись за край кровати. Посыпалась со звоном посуда на пол.
Вот ужас! А она как назло, полностью беспомощна. Теперь нащупывать колокольчик на полу среди осколков было вдвойне опасно. Но и залезть на кровать сама без помощи она не сможет, и переступить было страшно – вдруг наступит босой ногой на осколки.
И тут послышались шаги. Такие знакомые. Вот хозяин этого дома ей устроит! Вдруг внезапно посетило ощущение как когда-то в детстве, когда напроказив она боялась показаться на глаза отцу, зная что он несомненно отругает. Но она больше не маленькая девочка, а хозяин этого дома – не отец ей. Она всё оплатит. Вот только как? У неё теперь наверное даже сменного платья не было.
Дженни закусила губы. Она никогда ещё не отчаивалась и не унывала надолго. Кроме того чёрного дня, о котором не хотела вспоминать.
А шаги были всё ближе и ближе. Наконец мужчина открыл дверь в комнату.
- Боже мой! Что здесь случилось?
Альберт
Утром всё валилось из рук. Он был рассеяннее обычного, если можно так сказать. Хотелось зайти к рыжеволосой гостье и что-то сдерживало. Проклятая робость! Он закрылся в себя и после Камелии никогда не говорил так ни с кем, кроме Дженифер. И почему то было больно. Вдруг она сочтёт его дураком, таким же глупым и безобидным, каким считала его Камелия.
Он не завтракал. Бродил по комнате. И хотелось увидеть её, и было страшно. Он глупец. Она расскажет обо всём Гальту несомненно. И всё же он не мог сидеть в комнате.
Альберт вышел и направился к ней. Старая лестница скрипела под ногами. Хорошо, что Дженни не видит его. Растрёпанного, в рваном сюртуке. Эта их дружба всё равно скоро закончится и она даже увидев не узнает его. Ему нечего терять.
Он приоткрыл дверь, зашёл и сердце вдруг зашлось в бешенном ритме. Она стояла такая беспомощная, босая с растрёпанными волосами, опираясь на кровать, а вокруг валялась разбитая посуда.