- Но как же так? Это невозможно! – Портной выглядел жалко. Альберт не понимал в этих вещах и никогда ими не интересовался. Наверное, в другом городе можно было бы найти и того, кто согласился бы сшить быстрее. Наверное, надо было бы попросить раньше. Но он не знал. И всё-таки хотел всё исправить.
- Возьмите готовое платье.
- А фасоны как же? А шляпки? А размер?
Альберт только вздохнул.
- Возьмите то, что сейчас носят, любой фасон. Размер потом подгоним. Мне нужно срочно.
Дженифер в любом платье будет выглядеть прекрасно. Настолько, что при воспоминании о ней в груди захолонуло.
Портной ушёл, а он всё стоял и смотрел в окно. Серый мир, омытый дождём. А в душе жила радость, окрашивая всё вокруг радужными красками. Он стоял тихо и всё равно едва услышал робкий звук колокольчика. Это Дженни, это она зовёт его.
Он сделал несколько шагов вперёд. И робость, какая то странная, бестолковая овладела им. А что он ей скажет? Как придёт? Снова лгать, пытаться что-то придумать? Но это противно ему!
И всё же Альберт шагнул вперёд. Она зовёт, она просит. И какая ему разница, для чего.
Он постучал в дверь. Тишина, а потом робкое.
- Войдите.
Он вошёл, шагнул как в омут.
- Я… - Она начала робко, но потом голос окреп, - хотела попросить попить.
- Я сейчас принесу, - сказал он быстрее чем подумал. И чтобы не возникло вопросов, - Я просто мимо проходил.
Она, наверное, не поверила, потому что скорчила милую гримасу. Совсем взрослая, но в сущности такой ребенок. И поэтому тоже он не мог ничего сказать. Он годился ей в отцы. Если он был старше Камелии, то Дженни… Альберту даже самому стало страшно. Совсем уже старый, а у неё вся жизнь впереди ещё.
Он тихо вышел и направился на кухню. На обратном пути он пытался посчитать сколько у него ещё осталось времени. И по всему выходило, что совсем немного. Это и радовало, ведь Дженни выздоровеет наконец. И пугало.
- Вот вода, - он протянул ей кружку с водой.
- Спасибо, - она взяла воды, выпила, а потом в упор спросила. – Зачем вы это делаете, Хозяин?
- Что делаю?
- Помогаете мне.
- Мне так нравится, - дурацкая фраза. Но что он ещё мог ответить? Дженни замолчала, словно обдумывая. Потом, наконец, заговорила.
- Вы можете сказать, какие мои вещи уцелели?
- Не беспокойтесь о вещах, - он не мог ей сказать, во всяком случае не сейчас. Дурацкие приличия. Он мог бы открыться, он думал об этом. Как друг семьи он попытался бы помочь ей всем, что нужно. Но приняла бы она его помощь? Всё так запуталось, что он сам не знал, что стоит делать.
Назвать её рыжеволосым солнцем и попросить не уходить? А в ответ услышать смех. Он слишком хорошо помнил Камелию и другого лица Дженни просто не выдержал бы. Нет. Так будет лучше.
Она вздохнула. Хотела что-то сказать, но промолчала, а потом всё-таки спросила.
- А вы не видели, там был мужской портрет, в моих вещах… - Она смешался.
На сердце стало жарко и больно одновременно. Он понял о чьём портрете она говорила.
- А что за портрет? Чей? – Спросил он как можно равнодушнее. Он должен знать.
- Друга семьи. Он дорог мне как память, - она пожала плечами. Губы не дрожали. Он слишком мало знал девушек. Да нет же! Он вообще никого не знал, кроме неё и Камелии и всё-таки не мог сомневаться. Портрет ей действительно был дорог как память.
- Да мне попадался портрет, - ответил как можно равнодушнее, чувствуя, как превращается в камень, сердце. Наверное, это глупо, но он верил, что в его коллекции много камней, которые прежде были чьими-то сердцами, разбитыми и заледеневшими.
Он отошёл к окну. Скорее бы уже пришёл доктор и закончил бы эту пытку.
Дженни
Ей было так странно и больно одновременно. Она не хотела думать об этом Хозяине. Наверное, он уже глубокий старик, чудак, который действительно делает то, что хочет, как он ей и сказал. А может наоборот – молодой ловелас, который хочет заполучить её в свои сети. А зачем? Она ведь не богатая невеста. Она упорно думала об Альберте, о том, каким она его помнила и знала. Но память услужливо подсовывала ему вместо него – Хозяина. Смутный образ, приходящий теперь во снах, весь состоящий из голосов и звуков. И ещё… Это было так глупо, но думая об Альберте, у неё словно накладывался один образ на другой, да так, что она не могла отличить один от другого. И Альберт и Хозяин для неё слились в одно. Но такого ведь не могло быть. Альберт мёртв!