Она заставила себя думать об этом. Хотя после того памятного дня, когда прочитала в газете о его смерти запретила себе считать его мёртвым. Он был жив для неё. И ещё поэтому она никогда не принимала ухаживания Гальта всерьёз. И вот теперь она твердила себе, что Альберт мёртв. А Хозяин – это просто Хозяин. Она уедет и никогда больше не увидит его, а увидев – не узнает. Она поступит так, потому что она – Старлинг. Она не будет просить его приезжать в гости и не будет напрашиваться сама, хотя очень хотелось бы…
Особенно утром, когда он пришёл, после того, как она позвонила в колокольчик. Пришёл и принёс воды. Она выпила всю воду до дна. Такой вкусной воды Дженни ещё никогда не пробовала. А ещё она спросила про портрет. И сразу поняла – Хозяин обиделся. А ей был жизненно важен этот портрет. Она цеплялась за него, как за последнюю надежду, как за крохи уходящей в никуда жизни. Всё было так просто. Ну зачем, зачем она встретила его?
- Я положу портрет к вашим вещам и отдам, когда вы будете уезжать. – Он ответил равнодушно и всё же ей показалась боль в голосе. Но она не могла видеть, не могла…
Они помолчали ещё несколько долгих минут. Хотелось попросить его почитать о чём-то, поговорить о книгах, о чём угодно, хоть описать погоду за окном. Но ей было неудобно. Проклятая гордость Старлингов мешала.
И когда он ушёл, она слышала каждый звук. И как скрипнула, закрываясь дверь, Дженни вдруг разом словно обмякла и откинулась на подушки. Боже, ну почему это так тяжело? Почему нет такого мира, где люди всегда говорят то, что думают и умеют читать мысли друг друга, так чтобы не было недопонимания? Почему нельзя жить так, как хочешь, как чувствуешь желание, а не делать вид, что счастлив и доволен, когда всё внутри разрывается от боли.
Она перевернулась на бок, накрылась с головой одеялом и постаралась забыться.
А наутро пришёл доктор. Она поняла это ещё по шагам. Они не принадлежали Хозяину, но были явно мужскими. Вот мужские от женских за время своей вынужденной слепоты она научилась отличать.
- Добрый день, госпожа. Как вы себя чувствуете?
- Хорошо, спасибо. – Она ответила коротко. Чтобы доктор не заметила, что она не очень рада его приходу. Почему – сама сказать не могла, а признаться себе в том, о чём она думала, было стыдно даже себе.
- Ну так а что тогда госпожа такая невесёлая? Выше нос! – Доктор говорил бодрым голосом. – Сейчас я осмотрю ваши глаза. И если они в порядке, сниму повязку раньше.
Он подошёл, дотронулся до повязки.
- Сейчас будет светло и ярко с непривычки. Не открывайте пока глаза.
Дженни кивнула. И тогда доктор разом сдёрнул повязку с лица. Она зажмурила глаза что было силы. Но яркий свет всё равно проникал внутрь, под веки, заставляя глаза слезиться. Слёзы текли сами. А доктор дотронулся до глаз, потом провёл ещё какие-то манипуляции. Было не больно, но странно. Так словно она вновь почувствовала сломанную руку.
- Ну да. Как я и думал, глаза в полном порядке. Можете начинать понемногу смотреть на свет Божий, - он добродушно усмехнулся. Дженни приоткрыла глаза и сквозь слёзы разобрала размытую фигуру доктора. – Ну всё. Вы здоровы. Я тогда оставлю пару бутылей со снадобьями для поддержания сил, на столике и записку как принимать. И пойду, пожалуй.
- До свидания, - она даже обрадовалась, что доктор уходит.
Посидела на кровати привыкая к новым, уже забытым ощущениям и вдруг услышала знакомые шаги. Она даже затаила дыхание. Зайдёт он или нет? Она готова была просить и умолять, чтобы зашёл и в то же время не стала бы разговаривать, если бы он сейчас был здесь. Она не хотела его видеть. Не хотела!
- Ну что, господин Майз, как она? – Она узнала такой до боли знакомый голос. И говоривший был совсем рядом. Стоило только сделать пару шагов и открыть дверь. Но она боялась до ужаса.
- Всё прекрасно. Ваша находка совсем здорова. Есть у неё здесь родственники или друзья?
- Есть. Господин Гальт.
- А ну тогда замечательно. Я тогда буду сегодня в городе и скажу, чтобы прислал за ней экипаж. И передам счёт.
- Счёт я оплачу сам.
- Вот как! – В голосе доктора послышалось удивление, а шаги постепенно начали удаляться. – Что-ж хорошо. Я оставлю тогда счёт вам.
Голоса стихли. Он оплатит её лечение! Но она ведь не просила! Как она возместит ему всё? Этому чужому человеку, который внезапно стал ей самым близким, ближе Гальта. Что же ей делать?
Время после ухода доктора казалось растянулось невероятно. Минуты превратились в часы, а часы - в дни. Она боялась себе признаться, что вот сейчас прямо хочет выскочить из комнаты и броситься искать Хозяина по этому огромному дому. Но что она ему скажет? И в этом было всё дело. Мысли сводили с ума и кажется, она даже задремала, забывшись каким-то зыбким сном.