Она посмотрела на портрет Альберта и ей показалось, что он улыбается. Дженни улыбнулась в ответ. На душе снова было радостно и солнце казалось светило по-прежнему ярко.
Она перечитала скупые строки, обратив внимание, что Хозяин знает её имя, хотя она ему его не называла. Видно, узнал от Гальта.
«Господин Хозяин, благодарю вас за вещи. Я очень им рада и ценю это. Потому что так получилось, что если бы не присланные вами вещи, мне сегодня было бы нечего надеть. Но, позвольте, мне самой решить, подарок это или нет. Я надеюсь возместить вам все убытки, которые принесло вам моё появление в вашем доме. И спасибо вам большое за портрет. Для меня он действительно важен.»
И подпись свою поставила. Да, написала, наверное, слишком чопорно, но уж как есть. Писать это не говорить. Ну и робела она, конечно, немного. Завтра она постарается отправить это письмо с почтой госпожи Ревёр. Главное, чтобы та была не против. Ну или, в крайнем случае, она сама сходит на почту. Не будет же она сидеть здесь взаперти целыми днями. Должны же быть и у гувернантки выходные.
И Дженни, улыбаясь, откинулась на спинку кресла.
Альберт
Ему снова не спалось всю ночь. Только на этот раз грезилась вовсе не Камелия. Другой рыжеволосый образ врывался в сны. Вот же жизнь, такая странная штука! Он думал, что сердце его мертво, превратилось в камень и стало одним из камней в его коллекции. Не жемчужиной, вовсе, конечно нет. Его сердце было слишком незначительным для этого. Как и сам он.
Но прошла всего неделя и он сам не понял, как его сердце снова ожило. И вот же, снова шутка, девушка, что оживила его, была сестрой Камелии. На радость или на беду, он сам не понял. Слишком долго он пытался забыть то, что вспоминал снова и снова.
Альберт подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Верно, ничему его жизнь не учит. Он думал когда-то о счастье, а потом распрощался с ним, казалось, уже, навсегда. Но вот в его доме появилась Дженифер и глупое сердце снова забилось.
А главное её нет всего день. Один только день, а он уже скучает. И почему он не вышел к ней? Она бы увидела его, наверняка бы вспомнила. Они поговорили и расстались бы… добрыми друзьями? Пожалуй.
Только кто ему мешает навестить её у Гальта или у этой нанимательницы? Узнать адрес и прийти в гости. Он вдруг представил себя в гостях в богатом доме и усмехнулся. Довольно того, что Камелия считала его дураком и краснела за него. Другого отношения Дженифер он бы не вынес.
Слишком больно это всё. И да, пусть он трус, но, наверное, она уже и думать забыла о нём. Важная ли он птица? Простой человек, каких много. Зачем он будет напоминать ей о себе?
Альберт запустил пятерню в волосы, лохматя и без того неровную причёску, и присел за стол. Попытался отвлечь себя чтением, да только выходило из рук вон плохо.
Творец, к которому он взывал все эти годы, казалось бы тщетно, подарил ему новую жизнь. И времени оказалось подвластно исцелить былую рану. Да только он теперь сам не знал, чего ему было нужно. Неуклюжий, робкий неудачник. Пусть даже трус! Хотя трусом на войне его никто не называл. Он лез в самое пекло и не боялся тварей. Но сейчас не то, всё совсем не то!
Он сам запутался и не знал, как ему поступить. Для Дженифер это всего лишь досадное приключение. Она уже, наверное, и думать о нём забыла. А для него… Он, пожалуй, в первый раз почувствовал, что его кто-то понимает. И боялся обмануться. Однажды он уже поверил и это оказалось слишком больно.
Вдруг в дверь постучали. А через несколько минут явился посыльный с письмом. Ему мог писать только один человек на свете. И Альберт с трепетом прочитал обратный адрес и имя «Дженифер Старлинг».
Глава 7 (12.04)
Он открыл письмо и прочитал. И даже сквозь строчки увидел образ Дженифер. Гордая и чистая, как хрусталь. Он был уверен, что она не примет подарок. Зачем дарил? Потому что не мог иначе. И обижать её он не желает.
Альберт положил письмо на стол. Написать ответ? А она разве ждёт ответа? Но ведь письма это ничто. Они ни к чему не обязывают. Он думал так и сам не верил. Писал ли он кому –то раньше? Нет. Даже Камелии буквально пару раз, потому что она всегда была рядом. Но здесь ему проще было написать то, что он не мог выразить словами.