С улицы начали доноситься ещё более тревожные звуки. Грохот, звон разбитого стекла, какие-то неестественные хрипы, затем — ещё крики, но уже ближе. Вскочив, Винсент бросился к окну.
Ночное небо, освещённое лишь слабым светом фонарей, выглядело угрожающе. Тут же в одно из стекол в доме напротив что-то ударилось, выбив его едва ли ни с рамой. Это оказался полуобнаженный мужчина — залитый кровью, он уже вряд ли застанет скорый рассвет. На улице он заметил еще несколько силуэтов, которые двигались неестественно. Сверху били прожектора с патрульных дирижаблей, пытающихся разобрать что происходит в городе, а некоторые охранные автоматоны возле дверей частных особняков пытались спеленать фигуры, посмевшие ступить на доверенную им территорию.
— Пантеон — защити нас, — прошептал бывший священник едва дрогнувшим голосом и не теряя ни секунды бросился к своим вещам, наспех натягивая их на себя. В кармане пиджака он нащупал крохотный наушник и, молясь всем богам, надеялся, что неугомонная Лили как обычно, не спит в этот час.
— Приём! Лили, ты меня слышишь⁉ — сказал он зажав кнопку, попутно застегивая ремень. Краем сознания Винсент заметил как начинает паниковать едва пришедшая в себя его ночная любовница.
Несколько секунд молчания показались вечностью, за которую он успел натянуть ботинки, но затем раздался её голос:
— Да, Винсент, что случилось?
— Вспышка в центре города, бульвар Карла Шестого, готовность всему Вектору 30 минут.
— Принято.
Отключив связь, Винсент надел остатки своих вещей, проверяя карманы на наличие хоть чего-то что могло послужить оружием, но увы… Он ещё раз выглянул в окно. Дёрганые силуэты разбредались, потом снова собирались и словно множились, а звуки хаоса в ночи становились всё громче.
— Святой Дух, внемли своему воину… — шептал Винсент древнюю как мир молитву, срывая со стены у изголовья кровати почти полу метровый посеребрённый пентакль, едва не запив что-то пищащую пол одеялом девушку, — защити светом своим нуждающихся и да прибудет со мной Сила твоя…
Город начинал погружаться в настоящий кошмар. Силуэты что он увидел на улице, Винсент не спутает ни с чем и никогда — ожившие, которые уже начали мутировать. Сколько их в городе? Кого успели укусил или убить? Где источник вспышки? Как это вообще случилось⁈
Винсент скрипя зубами от невыносимой ярости на то, что эти уроды — кукловоды, осмелились вновь заразить его город, несся по ступеням отеля к выходы, и как только оказался на улице, счастливо улыбнулся во весь рот — как же он истосковался по этому сладостному ощущению предвкушения смерти! Своей или чужой — это уже дело десятое, главное, что в эту секунду, она стояла рядом с ним, держа за руку, в которой был зажат серебряный пентакль Пантеона.
Винсент вспыхнул золотым светом и зарычал так громко, что все мельтешащие неподалеку силуэты замерли, враз обратились к его фигуре, а после секундной заминки, направились на источник света.
— Как мотыльки на пожар, — хищно улыбаясь, произнес бывший священник и встал в стойку для превентивного удара.
Ночь была в самом разгаре, но Винсент очень надеялся, что оставшегося времени ему хватит на то, что бы утолить свою жуткую жажду…
Глава 16
Патрульный дирижабль с именем «Аврора-7» неспешно плыл над погружённым в хаос Сильверхиллом, дополняя разорванную криками и рычанием тишину ночи тяжёлым гудением паровых двигателей. Его прожектор, закреплённый на днище гондолы, медленно сканировал улицы, выхватывая сцены, от которых даже привычные к виду смерти во всех её проявлениях стражи порядка, едва не теряли дар речи.
В кабине царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием радиостанции и стуком сапог о железный пол. Один из офицеров, младший инспектор Грейсон, прищурившись смотрел в окуляры бинокуляра с технологией ночного зрения, стараясь разглядеть, что происходит внизу. Его напарник, сержант Морлей, стоял у прожекторного пульта, вращая штурвал и направляя мощный луч света туда, где движение по мнению Грейсона, казалось особенно хаотичным.
Прожектор скользил по самым опасным улицам крайних столичных районов, мимо обветшавших кирпичных зданий, тёмных переулков и облупившихся вывесок, некоторые из которых ещё работали, дрожа тусклым электрическим светом. Городское освещение сюда так и не провели, поэтому выходить на улицу после захода солнца даже в относительно мирное время, отваживались далеко не все обитатели этих мест.