Голос патрульного все же дрогнул, когда он переключил канал на гвардейский корпус, ведь именно там служил его единственный сын:
— Гвардия, где охрана перимерта⁈ Если центр падёт, они прорвутся ко дворцу. Вас ждут не простые ожившие, а проклятые твари, которые эволюционируют у нас на глазах! Пожалуйста, срочно развёртывайте линии обороны!
Последней точкой вызова были каналы ЧВК. Харпер вдавил кнопку и повысил голос, чтобы пробиться через шум помех:
— Внимание, ЧВК Сильверхилла, к вам обращается дирижабль «Сторож-3». Если хоть кто-то слышит меня, нам требуется ваша помощь! Вы знаете, что делать, но времени уже нет! Это не локальное заражение. Город теряем! Мы — теряем — столицу! Поднимайте своих людей, вооружайте и выходите на линии!
Радио затрещало, и Харпер на мгновение откинулся назад, обтирая пот с лица. В окно кабины он видел, как погружённый во тьму город охватывает хаос.
Старый район доков был охвачен пламенем, по мощёным улицам кто-то в панике пытался спастись бегством. На крыше одного из промышленных зданий, отбрасывая угрожающую тень на улицу, мутант размером с небольшую боевую машину выгибался в безумной позе, вытягивая длинную, словно из резины, конечность в сторону очередной жертвы внизу.
Слабое мерцание газовых фонарей в районах ремесленников казалось насмешкой. Свет тут же гас, когда через узкие мостовые проходили группы оживших, выламывая двери мастерских и лавок. Вокруг слышался скрип металлических шестерней, треск и лязг — отголоски работы мирных автоматонов, которых обезумевшие от страха мастера пытались использовать как оружие.
Запах в воздухе был тяжёлым: гарь смешивалась с металлическим ароматом крови, а ещё — с бойней возле речного порта, что напоминала запах гниющих трюмов.
Из глубины города раздался приглушённый из-за расстояния и высоты взрыв — кто-то, вероятно, умудрился взорвать промышленный котёл, чтобы забрать с собой на перерождение хотя бы нескольких своих зараженных сограждан. Харпер вздрогнул и снова схватился за микрофон.
— Меня кто-нибудь слышит⁉ Армия? Хоть кто-нибудь…? — в его голосе звучало отчаяние.
Но ответа всё не было. Только звуки умирающего города внизу и шипение пустого эфира…
Лейтенант Харпер сидел стиснув наушники побелевшими от напряжения пальцами. В его мозгу, как бешеные мыши метались мысли о сыне и несправедливости жизни, но каждый раз их перекрывала одна единственная — самая мерзкая и подлая: «хорошо что мы в небе». Патрульный вздрогнул и обернулся, словно кто-то мог подслушать чужие мысли. Ему стало тошно от самого себя и прежде чем он успел заглушить это чувство нелепыми оправданиями, его напарник, младший инспектор Ричардс, резко выкрикнул:
— Лейтенант, смотрите! Там — внизу!
Харпер, отрываясь от радиопередатчика, повернул голову к окну и поднес к глазам бинокуляр. Его взгляд упал на широкий проспект где-то в центре города, освещённый линией электрических фонарей, которые в этот момент выглядели хрупкими островками света в море тьмы. У входа в респектабельный отель «Аурелиан», пылало слепящее даже на такой высоте золотое свечение.
— Это что ещё такое⁈ — выдохнул Ричардс, невольно отступая на шаг от окна.
Им было не видно, но это свечение секундой ранее вырвалось из фигуры человека в строгом пиджаке. Он стоял на широкой мраморной лестнице осматриваясь вокруг и кажется, совсем не переживал на счет несущихся в его сторону тварей.
— Это что — человек? — Харпер выдохнул, всматриваясь, — наведи туда микрофон.
Едва выполнив приказ, оба полицейских разом покрылись испариной и мурашками от жуткого, почти безумного раскатистого смеха.
С высоты дирижабля, маневрируя в темноте, полицейские увидели, как золотой силуэт, на бешеной скорости влетел в бегущую к нему кучку оживших. Первым же ударом пентакль что он сжимал в руках, врезался в шею ближайшего заражённого с левой стороны, прошел её насквозь снимая изуродованную болезнью голову и острием навершия вошел в череп его соседа. Рывок в сторону, размах и гулкий звук металла о плоть. Он был слышен даже здесь, наверху — тело ожившего разлетелось на куски, словно вымоченная картонная кукла.
— Винсент Филч, — пробормотал Ричардс, не моргая глядя на фигуру внизу, — только он так может…
Из-за невероятной скорости, при свете электрических фонарей, импровизированное оружие оставляло за собой серебряные отсветы. Пентакль в его руках, казалось, жил собственной жизнью, вращаясь вокруг тела словно гигантский остроконечный вентиль.