В тот момент, когда Райли уже была готова взорваться и выгнать шумных учёных за дверь, тело на кровати резко дернулось. Присутствующие замерли, изумлённо уставившись на тело. Учёные тут же проверили его пульс и обнаружили, что сердце священника билось с невероятной силой. Томас Филч, который уже несколько часов считался мёртвым, внезапно ожил.
Райли, не веря своим глазам, бросилась к мужу, но её остановили учёные. Глаза чудом ожившего пастора открылись и обвели собравшихся мутным взором. Зрачки резко сузились в точки, из его рта раздалось глухое рычание, и оживший внезапно бросился на стоявших рядом учёных, впиваясь зубами в их руки и лица. Кровь брызнула во все стороны, послышались крики и визги, а перепуганные профессора бросились бежать, подняв панику среди зевак. Пара полицейских, ожидавших у дверей особняка вбежала внутрь и, дойдя до спальни, застыла в ужасе. Перед ними, словно зверь, стоял бывший священник, держа жертву за голову, вгрызаясь зубами и отрывая лоскуты плоти с лица профессора. Райли в ужасе вжалась в кресло, парализованная страхом.
— Мама! — крикнул Винсент с верхнего этажа.
Прозвучали выстрелы револьверов.
Оживший дернулся от попаданий, но не упал. Напротив, он завыл и кинулся на полицейских, сбив со стены серебряный Пентакль. Снова раздались выстрелы, но все было напрасно. Пока монстр разрывал зубами горло одного из стражей порядка, второму удалось убежать.
Когда последняя жертва замерла, залитый кровью священник зарычал и начал принюхиваться к сидящей в кресле Райли. Полицейские в панике не могли выстрелить метко, поэтому несколько пуль попали супруге священника в живот. Женщина была ещё жива, но мутный взгляд, судороги и чудовище стоящее рядом, говорили, что у нее просто нет шансов.
Когда шум в комнате стих, Винсент, дрожа от страха, спустился по лестнице. Увидев залитый кровью пол, мёртвые тела и чудовище, поедающего его мать, он схватил первое что попало под руку — Пентакль что лежал на полу, и с небывалой силой бросил его в монстра.
— Отпусти мою маму! — крикнул он вслед летящему орудию, поверхность которого необычно мерцала золотистым свечением.
Мгновение, и святой предмет из серебра на полной скорости влетел прямо в окровавленную морду чудовища, обернувшегося на крик мальчика.
Замерев на мгновение, монстр покачнулся. Застрявший в его черепе тридцатисантиметровый Пентакль зашипел исходя черным дымом, а тварь, еще утром бывшая священником, рухнула на пол.
— П-папа? — дрожащим голосом пропищал Винсент, когда смог разглядеть окровавленное и треснувшие от удара лицо чудовища, после чего, рыдая в голос побежал в свою комнату, где была спасительная кровать.
Он думал что это все просто сон — долгий, ужасный, реалистичный, но все же сон, и если сейчас лечь обратно в кровать, то можно будет проснуться и побежать в библиотеку, где по утрам любила сидеть мама…
Сбежавший полицейский смог добраться до ближайшей телефонной будки и вызвать в дом вдовы священника вооруженный наряд, но по приезду, стражи порядка обнаружили только несколько трупов, залитую кровью спальню и скулящего в своей кровати на втором этаже подростка.
В ту же ночь, в столице вспыхнула первая волна эпидемии неизвестной ранее болезни. Все кто в тот вечер был укушен пастором, ближе к ночи скончались от лихорадки, а ночью поднялись и напали на тех кто оказался рядом. И так по цепочке.
С момента смерти до пробуждения проходило всего полтора часа, хотя доктор осматривавший нулевого пациента до его смерти, успел сообщить полицейским, что прошло по меньшей мере пять часов.
Оружие борьбы с ожившими, тоже нашлось не сразу, что увеличило количество жертв в разы — целый район столицы Альбиона всего за сутки превратился в воющий филиал ожившего кошмара. Почти все полицейские были убиты в первую же ночь, ведь свинец, которым стреляли их мушкеты и паровые ружья не причиняли ожившим никакого вреда. Раны, нанесенные даже в голову, довольно быстро затягивались, кости срастались и чудовища продолжали убивать и заражать всех кого встречали на своем пути, кроме себе подобных.
Более того — на следующий день у них начиналась фаза эволюции. Ранее обычные умершие люди, хоть и были сильнее живых, теперь полностью мутировали в нечто звероподобное. Руки превратились в длинные до земли когтистые лапы, человеческие зубы становились похожи на звериные пасти, а ноги выгибались и наливались мышцами, что позволяло быстро бегать и совершать многометровые прыжки. Спасало еще то, что на свет ожившие выходить боялись, начиная дымиться при попадании на них солнечных лучей.