Она кивнула, сдержанно и без лишних слов. Винсент понимал, что согласие девушки, возможно, продиктовано не только доброй волей, но и осознанием того, что выбора у неё просто нет. Это было понятно, но в данном случае он был готов принять любой компромисс, если это ускорит процесс.
— Хорошо, — тихо добавила она. — Только… не содите меня в клетку, я ведь не собака — я слышала о чем вы говорили тут… Взамен, обещаю не доставлять вам проблем.
Винсент нахмурив брови посмотрел на Эрла, который готовил инструменты для взятия анализов. Тот сделал вид, что не слышал реплику девушки, сосредоточившись на своих действиях.
— Клетки не будет, — пообещал Винсент. — Ты останешься здесь, под наблюдением, но в комфортных условиях, хотя, как ты слышала, дверь на решетку мы все же будем вынуждены заменить.
Ситуация была под контролем. Винсент удовлетворённо кивнул, убедившись, что девушка готова сотрудничать. Слишком многое было поставлено на карту. Она могла стать ключом к разгадке того, как предотвратить дальнейшее распространение эпидемии, или хотя бы как избежать полного превращения. Бывший священник собирался уйти, но остановился у двери.
— Эрл, — окликнул он алхимика. — Напиши в королевскую лабораторию. Передай им образцы её крови и всего остального, пусть проведут свои исследования. Возможно, они найдут что-то, чего мы не заметим.
Эрл, не поднимая головы, что-то невнятно буркнул в ответ, а потом кивнул.
— Разумеется. Но они должны будут получить результат позже нас, — с едва заметной улыбкой добавил он. — Я не доверяю им настолько, чтобы они снова опередили меня.
Винсент не ответил. Его больше волновала эффективность, а не ревность алхимика к своему делу.
— Для меня, главное — результат, — сухо произнёс он и, кивнув оставшимся для надзора за подопытной бойцам, вышел из душного помещения в коридор.
Лаборатория вновь погрузилась в тишину, в которой только звуки кипящих колб и шорох инструментов нарушали мрачную атмосферу. Винсент же оставил это место с твёрдым осознанием того, что на карту поставлено многое. И даже если девушка потеряна для общества, она всё ещё может стать для него спасением…
Возвращение в штаб-квартиру после рейда в деревню Штрайн принесло тяжесть, которая не ощущалась с самого начала задания. Штаб был тих и казался неимоверно огромным, словно поглощая всех, кто ступал на его холодные металлические полы. Бойцы Вектора шагали медленно. Каждое тихое слово казалось криком, каждое движение — тяжестью, которую невозможно было сбросить.
Капитан Эдвард шёл по коридору, провожая взглядом тех, кто ещё оставался в живых после минувшего кошмара. Он снова потерял бойцов. «Сколько ещё?» — эта мысль не покидала его сознание. Он крепко сжал кулаки, но боль в сердце от этого не ушла. Четверо не вернулись. Их тела, завернутые в плотные ткани, были отданы другим бойцам для утилизации. Каждая новая смерть его парней оставляла след, который всё труднее было игнорировать.
Эдвард понимал, что эти мысли его не оставят. Никогда не оставляют. Он направился к своей комнате, но ноги сами привели к небольшому корпоративному бару в дальнем углу штаб-квартиры. Стойка с бутылками и несколькими стаканами стояла в одиночестве, словно специально дожидалась его. Капитан сел на высокий стул, налил себе виски и сделал глоток. Алкоголь обжёг горло, но не успокоил. В его голове раз за разом всплывали лица погибших бойцов — молодые, полные надежд. И теперь они мертвы, потому что он не смог их спасти. Не доглядел, не доучил, неправильно выставил строй, не успел вовремя среагировать… Куча этих проклятых «не», вылившаяся в четыре завернутых в ткань тела, которые в эту самую минуту придавали огню…
«Дерьмовый ты капитан», — мрачно подумал Эдвард, налив себе ещё. Это был его способ заглушить боль — старый, проверенный, но не приносящий истинного облегчения. В глазах темнело от усталости и горечи, но каждое воспоминание о том, как очередной подчинённый падал под натиском заражённых, резало по живому…
В этот же момент, Лили сидела в своей мастерской, уставившись в планшет с чертежами. Руки лежали на столе, а мысли, не менее тяжелые чем сейчас одолевали капитана, витали где-то далеко. Смерть преследовала её товарищей, но она не могла ничего сделать. Боевая техника, оружие — всё это было её творениями, но они не могли защитить тех, кто их использовал. Она чувствовала себя бесполезной, ненавидела это чувство.
«Может, все же стоило им взять шагоход», — мелькнула мысль, но Винсент был прав. Узкие улицы Штрайна не позволили бы использовать всю мощь боевой машины.