– Тебе какой?
– Эспрессо.
– Эспрессо так эспрессо.
Грошев нажал на кнопку, машина забулькала, зафырчала паром, как маленький паровоз, замигала огоньками, Грошев подставил кружку. Синцов отметил, что машина тоже была модернизирована – решетка под разливной форсункой демонтирована, с тем чтобы использовать не маленькие европейские кофейные чашечки, а кружки настоящего русского размера. Для заполнения такой кружки Грошев запускал машину трижды.
– Не люблю, когда мало, – пояснил он. – Потом опять вставать, лучше уж сразу.
Синцов был с ним в этом солидарен, его тоже раздражали маленькие кофейные чашки. И хотя он сомневался, что кофе способен был бороться с жарой, но отказываться не стал, глупо ведь отказываться от хорошего кофе.
Себе Грошев налил кофе в кружку, достойную дизайна комнаты – начищенную, медную, похожую на маленькую кастрюлю. Синцов подозревал, что кружке этой как минимум сто пятьдесят лет, не меньше. Поднята с японского миноносца, это уж обязательно.
– Послушай, Костян, а ты надолго вообще в Гривск приехал? – поинтересовался Грошев.
Будет вербовать, подумал Синцов. В нумизматы. Вот и монетку задарил, и монетка мне понравилась. Теперь я загорюсь синим пламенем собирательства и потрачу на монеты все свои наличные деньги. Хотя вряд ли все так скучно, Грошев человек вроде интересный, наверное, придумал что-то другое. Хочет, чтобы я посмотрел у своей бабушки – не завалилось ли что в закромах?
– Я у бабушки в копилке рыться не стану, – предупредил Синцов. – Если ты про это хочешь поговорить…
– Не смеши, – перебил Грошев. – Кубышка твоей бабушки меня не интересует, у меня своей мелочи девать некуда, могу пару килограммов отсыпать. Не, Кость, до твоих семейных драгоценностей мне дела нет никакого. Видишь ли, здесь такая ситуация…
Кажется, Грошев стеснялся. Не знал, как сказать.
– Тебе может показаться странным мое предложение…
Грошев отхлебнул из медной кружки, Синцов насторожился. Сейчас начнет продавать. Или вербовать. Или сразу продавать и вербовать. Купи девять монет, а десятую получи бесплатно.
– Ладно, не знаю, как сказать в лоб, издалека начну.
Грошев уселся на другой диван, взял кружку уже обеими руками и стал их греть, точно и не лето.
– Я этим занимаюсь уже почти полжизни, – Грошев отхлебнул кофе. – У меня к этому… призвание, что ли. Можно сказать, дар.
Грошев постучал пальцем по голове.
– Я чувствую старые вещи. Я знаю, как с ними обращаться, знаю, где их найти и куда их девать. И где отыскать информацию. Это многих удивляет…
С этим Синцов был согласен, его это удивляло. В таком возрасте увлекаются обычно совсем другими вещами, а не монетами да ржавыми железками. В игры гоняют, в Сети висят, влюбляются и расходятся навсегда… А Грошев ковыряется в металле. Собирает монеты. Нет, у каждого, конечно, в голове свои тараканы, но у Грошева это не тараканы, а жуки-носороги.
А может, напротив. Может, он как раз образец нормальности? Вместо того чтобы беспечно тратить драгоценное время жизни на бессмысленное топтание, он занимается делом. Необычным, но делом. Интересно, что ему нужно все-таки?
– Знаешь, многие считают меня… – Грошев постучал уже по виску. – Стуканутым. Взрослые тоже. Я не спорю, мне это даже выгодно, пусть, психов побаиваются. Но я сейчас не об этом. Видишь ли, я уже много лет на этом поле…
В третий раз сказал, подумал Синцов.
– …И с некоторых пор я стал разбираться в этих вопросах гораздо тоньше. Это сложно объяснить…
Грошев пил кофе. Синцову уже почему-то не очень хотелось эспрессо, но отказываться было неудобно.
– Это что-то вроде карты, – сказал наконец Грошев.
– Карты?
– Да, примерно карта, это в наглядных образах если… Вот смотри. Сегодня утром я проснулся и решил провести ревизию металла.
Грошев обвел пальцем помещение и стал рассказывать.
– Надо было почистить, потравить кое-что, в прошлом месяце железа из металлоприемки натащили.
– То есть?
– Там у меня дядя работает, – пояснил Грошев. – Народ сдает металл, я иногда смотрю и покупаю, если интересное попадается. Так вот я стал чистить это железо, лампу заправил, зажег ее и стал работать. Кислотой немного еще поправил, думал до обеда все закончить, но тут отец в магазин послал. Изжога у него разыгралась, кефиру ему захотелось. Ну, я пошел за кефиром. А там ты в магазине, и, смотрю, сдачу тебе выдают. Я со Светланой знаком, она мне биметалл собирает, а сдачу я у всех автоматически проглядываю, глаз наметан уже. Смотрю, она тебе две тысячи третий выдает, так все и понял.
– Что понял?
– Что знак. Вполне себе читаемый знак – мне. Чужой человек… Кстати, твоя бабушка живет на Мопровской ведь?