Всё это время я пребывала в полной панике. Последние пять дней мы с Чёрчем были почти неразлучны — для двух нелюдимых личностей это очень много. Это был практически жизненный запас прикосновений, познаний и внутренних изменений. Мы расставались лишь на то время, пока Чёрч был на работе, но я знала, что он там. Я знала, где он, знала, что в принципе всегда могу туда пойти, увидеть его и побыть с ним.
Ну а это, это чертово неведение... Мне казалось, что меня бросили на произвол судьбы, что он забрал с собой весь кислород.
Я понимаю наши отношения, ну или, во всяком случае, мне так казалось. Знаю, что я одержимая. Он — сумасшедший. Он явно в позиции силы. Именно я та сторона, которая больше всех пострадает в случае, если один из нас просто возьмёт, да и уйдёт. Это у меня навязчивая предрасположенность к разного рода зависимостям.
Когда мне было лет восемь, мы с Марго проводили всё время в разъездах. Вообще-то около месяца мы жили в кемпинге КОА — у нее был перерыв между мужчинами. В школе, в которую я ходила, узнали, что мне был назначен социальный работник. Они не считали жизнь в кемпинге большой проблемой, но всё же обо мне беспокоились.
У меня была такая штука. Украшение для Хэллоуина, игрушечный вампир, который подвешивался к потолку. Я везде таскала его с собой, словно куклу. Он был у меня всю жизнь, сколько себя помню. Знаю, знаю, у многих детей есть любимые игрушки или одеяла, или типа того. Вещи, с которыми они никак не могут расстаться.
Но думаю, было немного нетипично в восемь лет так сильно к чему-то привязаться, при чем к чему-то настолько странному. И это выходило за рамки обычной привязанности. Всякий раз, когда кто-то пытался у меня его забрать, у меня начисто сносило башню. Социальный работник закрыла его у себя в столе, и кажется, меня пришлось отпаивать успокоительным. Я орала, дралась, пиналась ногами, блевала и писалась.
Очевидно, что это ненормальное поведение, поэтому они начали еще более тщательную проверку родительских навыков моей матери. Конечно же, ей это не понравилось, но никому не сделать такую хорошую мину при плохой игре, как Марго Хартли, поэтому она с этим справилась.
Когда все закончилось, Марго сожгла моего бутафорского вампира и заставила меня смотреть, как он горит. Преподала мне урок, дав понять, что твоя любовь вовсе не значит, что предмету твоей привязанности ничего не грозит. Не значит, что его нельзя вырвать у тебя из сердца и навсегда уничтожить. Не значит, что единственный человек, которому ты доверяешь заботу о себе, не причинит тебе вреда при первой же возможности.
Так что да, можно сказать, что у меня всегда были проблемы с одержимостью и чувством покинутости.
Но на этот раз, у меня такое ощущение, что в конечном итоге сгорю уже я.
11
На следующее утро Эмма увидела, как Чёрч, целый и невредимый, входит в здание колледжа. Она сидела в общей зоне, слушая болтовню Стейси, но не слышала ни единого слова. Чёрч ни разу на нее не взглянул, просто прошел с портфелем по коридору и исчез из виду.
«Я что-то не так сделала? Он сказал мне с ней поговорить, сказал с ней познакомиться. Я сделала всё, как он велел».
В тот день у Эммы не было математики, не было повода с ним видеться. Не было даже предлога, чтобы зайти в то крыло колледжа. Она сходила на занятия по гражданскому праву, а потом на английский. К тому времени уже наступил полдень. Стейси пригласила ее сходить в центр города и пообедать. Ее новая подруга Лиззи спросила, не хочет ли она подготовиться к предстоящим экзаменам. Эмма решила, что девочкам пора познакомиться.
— Давайте убьем двух зайцев одним выстрелом — мы все вместе можем позаниматься математикой во время обеда. Встретимся на парковке, а я кое-что забыла на одном из занятий.
Эмма притаилась за дверью кабинета мистера Харкера. Урока не было, но учитель все же находился там. Они вместе с Чёрчем склонились над столом и что-то обсуждали. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они, наконец, решили разойтись. Выходя из кабинета, мистер Харкер над чем-то смеялся, но лицо его ассистента оставалось непроницаемым. Эмма прижалась спиной к стене.
— Увидимся завтра, мистер Логан, — усмехнулся мистер Харкер.
Чёрч не проронил ни слова. Эмма тоже. Он сделал пару шагов, потом остановился. Замер. Затем развернулся и вернулся в класс. Она быстро последовала за ним и закрыла за собой дверь.
— Я надеялся, что это может подождать до нашего возвращения домой, — вздохнул он, поставив портфель на стол.