— Я хочу знать, почему ты не сказал мне, что не вернешься домой. Почему у тебя даже не возникло мысли позвонить.
Теперь уже страдание отразилось на лице у Чёрча.
— Честно? Я об этом даже не подумал. Всегда, на протяжении долгих лет я беспокоился только о себе. Полагаю, теперь, мне нужно научиться думать и о тебе.
— Похоже на то. Где ты был?
Чёрч сделал глубокий вдох.
— В другом месте.
— Но это не..., — ее голос затих, когда он к ней приблизился.
Его губы нежно коснулись ее губ.
— А теперь ты расскажешь мне всё, что мне нужно знать о нашей новой подружке.
Тем же вечером Эмма сидела на кровати у Чёрча, скрестив ноги и держа на коленях его ноутбук. Покусывая прядь своих волос, она просматривала разные сайты социальных сетей. Чёрч вышел на кухню, чтобы принести им что-нибудь выпить.
— Я всё равно не понимаю, — заговорила Эмма, когда он вошел в комнату. — Почему ты выбрал своей мишенью именно эту девушку? В смысле, серьезно, Чёрч… я большинство людей терпеть не могу, но эта цыпочка... она милая. Простая. Она кажется почти ранимой. Сомневаюсь, что у нее была такая легкая жизнь, как ты говоришь.
— Уж поверь мне, — буркнул он и, приблизившись, протянул ей стакан.
Эмма сделала большой глоток воды, и чуть было всё не выплюнула, когда поняла, что это в основном водка, с небольшим количеством минералки.
— С чего ты это взял? — откашлялась она, вытирая подбородок.
— Я знаю.
— Но откуда ты знаешь?
— Ты еще не поняла? — вздохнул он, поставив свой стакан на тумбочку. — Я знаю всё. Лиззи Ренни родилась и выросла в Сент-Луисе. До шестнадцати лет ходила в частную католическую школу для девочек. Затем перешла в государственную среднюю школу. Закончив школу, поступила в колледж Сент-Луиса. Этим летом поселилась в студенческом общежитии и с начала учебного года посещает занятия в нашем колледже.
Эмма была слегка удивлена. Чёрч слишком много знал об этой девушке. Тогда зачем ему понадобилось, чтобы она притворялась ее подругой?
«Да что за хрень с этой девчонкой? Вот в чём главный вопрос».
— Лаааадно, — протянула она и сделала большой глоток из своего стакана. — Да, сегодня за обедом я примерно это и узнала. Кроме того, я выяснила, что у нее было в некотором роде монастырское воспитание — благодаря католической школе — и строгая мать. Она только здесь, в общежитии стала жить самостоятельно. И ещё она боится собственной тени. Я ничего не понимаю. Что именно ты хочешь с ней сделать?
Наступила долгая пауза. Чёрч стоял у кровати, уставившись в стену. Иногда он словно исчезал, погружаясь в собственные мысли, туда, куда ей было не добраться. Секунд через тридцать он моргнул, взглянул на нее и взял свой стакан.
— Ты и в самом деле не понимаешь, — согласился он. — Я рос с женщиной, которая считала, что избиение — это лучшая форма воспитания. Эта девочка… у нее было все. Всё. Она красивая, счастливая, ее любят. Тебя любят, Эмма? Тебя вообще кто-нибудь когда-нибудь любил?
Эмма вжалась в подушки так, словно ее ударили. Она нахмурилась и опустила взгляд на стакан.
— Нет, — прошептала она.
— Вот именно. Ей всю жизнь дарили любовь, и она принимает её как должное. Её любили и обожали, а она скулит и хнычет. Можешь себе представить, каким бы человеком ты стала, если бы в детстве тебя просто кто-нибудь любил? Сейчас ты потрясающая, а если бы тебя любили, ты была бы просто сокрушительной. А она на эту возможность срать хотела. Только плачется. Нахер ее. Она этого не заслуживает. Поэтому я собираюсь ее всего этого лишить.
Вау. А у Чёрча-то гораздо больше заскоков, чем казалось на первый взгляд. Эмма допила свой напиток, затем наклонилась и поставила стакан на пол.
— Итак, за то, что тебя лишили нормального детства, бедной малышке Лиззи придётся заплатить сполна.
— Кто-то ведь должен — почему не она?
— Это не справедливо.
— Эмма, это жизнь несправедлива. Почему ей достались любящие родители? Почему я родился с незаурядным интеллектом и ограниченным чувством сострадания? Почему ты застряла с матерью, которая тебя ненавидит, и мужчинами, которые...что ж, думаю, это мы ещё не обсудили, так ведь?
Эмма снова выпрямилась.
— Ладно, значит, тебя поимели, а Лиззи осчастливили, хорошо. Что именно ты хочешь с ней сделать? Я практически эксперт в том, как разрушить чью-нибудь жизнь — Марго обеспечила меня богатым опытом. Хочешь сделать так, чтобы она никогда больше не смогла снять квартиру? Хочешь, чтобы ее выгнали из общежития? Выперли из колледжа? Из города? — начала лепетать она.