противогазами внутри лежали банки с тушеным мясом и вторыми блюдами. Крупное животное мощным клювом без труда раскрывало банки с ювелирной точностью, разрезая тонкий блестящий металл и выуживая содержимое. Когда Айсен пришла в себя, уже более десяти банок были съедены петушиным
ящером. Останавливать его, конечно, она не собиралась, но всерьез беспокоилась об его здоровье. Впрочем, раз он ест крыс, значит желудок у него что надо. Положив голову Джам Эль Джейка на накрытый стол, Айсен взяла в руки металлическую трубу. Она была на удивление легкой. Несколько раз
девушка ударила ей по двутавру, из которого был сварен каркас ангара. Звон удара отдавал в ладонь. На трубе не появилось ни одной, сколько бы то ни было значимой вмятины. «Хорошее оружие», подумала про себя Айсен. У нее были ножи, даже сабля из Лулусии, подаренная каким-то членом королевской семьи. Но самой простой металлической трубы не было. То ли ее родители считали подобное оружие признаком дурного тона, то ли потому что в академии ее почти не обучали сражаться в ближнем бою подручными средствами. Но такое оружие она держала чуть ли не впервые. Да, были деревянные палки, какие-то импровизированные орудия, хотя именно трубы не было. Айсен всерьез решила
забрать легкую трубу с собой. Ей иногда не хватало чего-то подобного, вроде полосатой полицейской дубинки Дины. Она обернулась, голова Джам Эль Джейка, похоже, впала в какое-то состояние между сном и гибернацией. Глаза закрылись, рот слегка приоткрылся. Оттуда с небольшой чистотой высовывался длинный раздвоенный змеиный язык. Еще одна особенность Айсен заключалась в том, что у нее одной язык был не раздвоенный. Но, впрочем, она объясняла это тем, что у живорожденных могут вылезать любые мутации. Так и есть, особенно, если вспомнить, странный раскосый глаз Веты, отличающийся от второго даже цветом. Возможно, ее язык взял наследственность от раба, а не от змеи. Что же, на обоняние и чувство вкуса это не влияет. Напротив, Айсен могла наслаждаться едой в гораздо большем диапазоне, чем вся ее родня. Дойдя до банки с тушеным мясом, она, вытащив небольшой складной нож, решила попробовать сама. В конце концов, в этом была какая-то романтика. К тому же, Соловей Развратник, похоже, пропал на совсем. И тушенка с металлической трубой были восприняты Айсен в ее сознании, как хоть какая-то награда за проделанную работу. «Надо же Джамель Джейк. Неужели я серьезно в это поверила», размышляла Айсен, выуживая куски мяса, плавающие в белом соусе. «Соловей Развратник, Джамель Джейк. Конечно же, это не так». Она никак не могла оказаться на Луне, в секретной лаборатории, и к тому же утащить голову самого главного государственного преступника. Скорее всего,
это было сказано для красного словца. Просто какой-то местный волшебник или ренегат решил немного подгадить правителю и утащить одного из ценных паразитов. Айсен вспомнила, что у ее матери был подобный индивид, что-то вроде симбиотических крыльев. Когда у тебя нет своих, эти присасывались к спине и позволяли тебе даже не летать, а парить с крыши на крышу. Впрочем, они забирали очень много энергии, и Лиза практически никогда их не использовала. Симбиот жил в комнате ее матери, затем она переселила его в просторную комнату в особняке, где он практически все время спал. Опять же, не обошлось без вмешательства бабушки Айрис. Айсен помнила, как в детстве пыталась играть с этим паразитом. Он несколько раз кусал ее за палец, после чего она ударила его ногой, и тот больше к ней не приближался. «Но этот хотя бы разговаривает», посмотрела она в сторону мнимого Джамель Джейка. Тот вообще упал на затылок и, свив щупальцев тугой комок, громко храпел. Его же примеры последовал петушиный ящер, скорее всего, наевшись тушеного мяса. Рис, бобы, горох и другие вареные блюда, находящиеся в запечатанных банках, были распробованы Айсен, пока она ждала, даже сама до конца не понимая чего. Поскольку сейчас ездовое животное отдыхало, она располагала полностью свободным временем.