Перед Бычом следователю пришлось предстать в паршивом настроении. Подполковник выслушал доклад, кивнул и стал читать Меринову лекцию о том, что надо поднажать, случай несложный («Откуда ты знаешь?» – мысленно спросил начальника следователь). Кроме того, надо помнить, что в конце квартала всем нужны внятные показатели, и если Меринов примется затягивать дело, будет страдать общая премия. Алексей понимал, что никто из товарищей не посмеет его упрекнуть за незакрытое за пять дней дело, но слушать было неприятно.
– Приведи нам эту заразу, Алексей, – отечески увещевал Быч, – с уликами и правильными показаниями, – и можешь радостно отправляться в отпуск. (Умело начальство находить стимулирующие слова...)
Мегрэ был рад, что стажёр не присутствовал при его жалком совращении отпуском. Накануне Даня удовлетворительно провёл беседу с владельцем «Оград», нигде не напортачив: сам владелец не стал бы подсылать киллера начальнику отдела – проще уволить. Всю первую половину дня Волчек пытался с помощью Макса Иванова найти зацепки в файлах леговского ноутбука, но кроме неприличных картинок и фото ничего «такого» не нашлось.
Когда подопечный вернулся, шеф успел приготовить кабинет к приёму гостей: он собирался снимать показания, а лейтенант должен был печатать. Меринов рассказал о своём визите к Спасскому и вынес заключение, что они на радость Бычу вляпались в убийство.
Даня спросил:
– А этот клонидин можно же как-то блокировать?
– Раз препарат для понижения давления, можно было бы хлопнуть кофе, – мы же не знаем, сколько вина выпил убийца, – отозвался Меринов. – Ладно. Вот уже первый подозреваемый свидетель на подходе. – И он повесил клетчатый пиджак на спинку стула. Сам пиджак был хорош тем, что вызывал скрытое доверие собеседника, слегка одомашнивая фигуру следователя, но кондиционер в кабинете работал неважно.
Мегрэ решил о СПИДе пока не распространяться, посмотреть на реакцию оградников и действовать по обстоятельствам.
Первым «подозреваемым свидетелем», конечно же, был господин Куркис. Он извинился и попросил, по возможности, не задерживать, поскольку его ждут дела. Оказалось, что у Леонида есть жена, и что у него с покойным не существовало каких-либо трений – всё на уровне деловых отношений.
«Да, Легов любил этот набор, но сам пил только из бокала с королём - мания величия. У Матвея с Носовым отношения не сложились, хотя каждый умел работать в своём секторе. Почему? Носов – не слишком организованный тип, а Легов этого терпеть не мог. Бывало, задерживались выплаты клиентов, и из-за этого они шумно скандалили, а Матвей грозился выгнать Ивана. Но все считали, что Легов в сердцах ляпнул. Так он болел?! То-то гляжу: плохо выглядит и попивать стал чаще. Не знаете, чем? Странно... Дать вам телефон уборщицы? Пожалуйста». На прощание Куркис криво улыбнулся и вышел.
Следующим шёл корпоративщик Носов. Вёл он себя довольно развязно: играл мышцами лица и жестикулировал, часто показывая большим пальцем себе за спину.
«Ну, что сказать? Повезло Лёне – теперь пойдёт на место Легова. Хотя нам всем при приёме на работу обещали карьерный рост, чувствую, что мне просто навалят обязанностей, а денежек подкинут с гулькин нос. Но об этом никому не говорите: откровенность за откровенность. Болел, значит и, кололся. Не скажете, чем? Впрочем, не важно: он уже выглядел как-то по-наркомански.
Я ссорился с Матвеем? Это вам Куркис напел?.. Деловые тёрки, знаете ли: он ретроград, я - прогрессист. Львиная доля прибыли идёт через меня – вот как, а он трусит, боится риска. Легов же тоже был когда-то менеджером; его чуть не вытурили за адюльтер с клиенткой. А про Куркиса я скажу, что ему место начотдела во сне чудится».
Иван завершил своё бурное выступление самым невинным взглядом и ретировался.
«Девушка покойного» Надя вовсе не походила на таковую: она надела красную блузку с открытыми плечами и тщательно заретушировала покрасневшие веки. Юбка выше колен также не взывала к скорби, впрочем, плохое настроение выдавало её печаль. Она обхватила левой ладонью правый кулак и так просидела до конца беседы.
«Все равно его любила, хоть он и смотрел по сторонам. У Танюшки парень нормальный, у Люды - Илья. Матвей признавался мне в любви и хотел долгих отношений, а теперь... (она достала платок, но быстро взяла себя в руки).