— Платье помну, — попыталась она воззвать к его жалости.
— Это меньшая из твоих бед, — отрезал ублюдок и приблизился, поигрывая ножом. — Ложись, кому сказано!
Герда легла.
— Подол подними!
— Ах, вот ты, о чем! — сказала тогда Герда, задирая подол. — Так бы сразу и сказал, что собираешься меня изнасиловать.
— Не болтай! — остановил ее парень, с явным интересом рассматривая ноги Герды. Они у нее действительно были красивые. Длинные и ровные. Герда полагала, что в мать.
— А это что у тебя такое надето? — Удивился между тем парень, показывая ножом на шелковые штанишки, которые начала недавно носить Герда, благо получила их в «наследство» от матери целую стопку. Шелковые, батистовые, шифоновые, и разного покроя.
— Это штанишки, — объяснила она мужлану, никогда не видевшему женского белья. — Мне их снять?
— Снимай!
Герда сняла штанишки, аккуратно положила их рядом с собой и развела ноги. Это был интересный опыт. Она еще никому — ну, кроме служанки и доктора Хольца — не показывала свое сокровище.
— Нравится?
— Да, — парень с трудом сглотнул слюну и, сделав пару шагов, приблизился к Герде почти вплотную.
— А может быть, отпустишь? — не слишком надеясь на успех, спросила она.
— Отпущу, — кивнул мелкий злодей, начиная к ней нагибаться. — Отымею пару раз и отпущу.
— Ну, как знаешь, — усмехнулась ему в лицо Герда, и в следующее мгновение в ее левой руке появилась наваха.
Щелкнуло, открываясь, лезвие, напоминающее формой медвежий коготь, и тут же — Герда била без замаха, — вошло насильнику в низ живота.
От боли и неожиданности тот отпрянул, а Герда уже перекатилась через плечо и вскочила на ноги.
— Что? — выпустив из рук нож, парень обеими руками схватился за пах. — Что ты сделала, сука?!
— Больно? — поинтересовалась Герда, осторожно обходя согнувшегося от боли парня.
— Сука! Ты! Ты!
— Я, я, — передразнила его Герда и, оказавшись, наконец, позади несостоявшегося насильника, нанесла смертельный удар в печень. Ударила, провернула клинок и поспешно отошла. Не хватало еще платье кровью заляпать.
— Я, между прочим, девственница! — сказала, наблюдая за агонией истекающего кровью человека, кровь у него шла даже изо рта. — А ты в меня своим членом пихаться вздумал! Козел!
Она отошла в сторону, надела снятые давеча штанишки, убрала в потайной кармашек, спрятавшийся в складках платья, смертоносную наваху, забрала свой кошель, и удостоверившись, что ее противник уже не оживет, покинула сарай. Несостоявшийся насильник стал первым человеком, которого она лишила жизни. Герда ожидала, что это событие потрясет ее до глубины души, но нет, ничего ужасного с ее душой не случилось. Даже угрызений совести не возникло.
Единственный вопрос, который занимал ее по дороге к дому Кирсы, это, зачем она вообще взялась кому-то помогать? Парнишка, конечно, был замечательным актером, и сыграл всю сцену довольно естественно. Во всяком случае, ей — дуре — хватило. Но разве это было ее дело, идти куда-то, спасать кого-то? А если бы там, в сарае, оказался еще кто-нибудь? Не один этот ублюдок, а несколько таких же? Ответ был на удивление прост: если бы их там было несколько, сейчас на сене в сарае лежала бы она, голая, изнасилованная и с перерезанным горлом…
Пользоваться навахой ее научил старик Эггер. Он же подарил Герде нож. Эггер, вообще, был добр к ней. Учил всяким разностям, а знал и умел он много такого, чего скрипичные мастера обычно не знают и не умет. Рассказывал истории одна интереснее другой. В общем, очень быстро после первого знакомства стал для нее едва ли не «любимым дедушкой». И Герда платила ему взаимностью. Прибиралась в доме, помогала варить клей и скрипичный лак, готовила, чему он же ее и научил, и зашивала прорехи на одежде. Она даже обстругивала иногда заготовки, из которых он потом вытачивал детали скрипок, альтов и виол.
Однажды, когда старик полировал деку будущего альта, он спросил Герду:
— Так ты ходишь по городу одна?
— Одна, — ответила Герда, не слишком хорошо понимая, зачем он ее об этом спросил. — С кем же мне еще ходить? Гувернантки у меня нет, друзей, ну, кроме тебя, Эггер, тоже.
— Ты странная девочка, — сказал он тогда. — Дочь барона, а гуляешь в таких местах, куда порядочные девушки никогда не заходят. Не страшно тебе?
— А что такого? — удивилась Герда, которая, не смотря на частые прогулки по городу, в некоторых вопросах все еще оставалась наивной, как ребенок, которым, на самом деле, она и была.
— В городе много опасных людей. Особенно, в Приречной слободе и на Медовой горке, а ты, случись что, даже постоять за себя не сможешь.