Обернувшись, Дидье несколько мгновений смотрел на него широко раскрытыми отчаянными глазами, наконец выронил молот, с грохотом ударившийся о помост, и стиснул Грира в объятиях, снова спрятав лицо у него на плече, а сам Грир так же крепко обхватил Морана.
— Боже, — прошептал он, судорожно вздохнув.
Сердце у него бухало где-то в глотке, голова кружилась. На них снова пялилась вся примолкшая толпа, пронзительные крики чаек эхом отдавались в ушах, а он застыл, как вкопанный, обнимая обоих своих огольцов — живых и невредимых! — и никак не мог разжать рук.
— Я бы на вашем месте поторопился прочь отсюда, — раздался над их головами рассудительный спокойный голос Бартона, — пока Ост-Индская не опомнилась.
Дидье поднял голову, вскинув на него засиявшие мокрые глаза, ничуть того не стесняясь.
— Merci bien! — горячо выпалил он, и сухие губы Бартона чуть дрогнули в усмешке:
— Не стоит благодарности… Дезире. Всегда к вашим услугам.
Коснувшись двумя пальцами полей своей треуголки, он развернул коня.
— Глядите! — внезапно во всё горло звонко заорал какой-то тощий, загорелый дочерна мальчуган в лохмотьях, вспорхнувший на помост, будто воробей на ветку. Тонкой рукой он возбуждённо тыкал куда-то в море, весело подпрыгивая.
Прищурившись, Дидье всмотрелся в синюю гладь. Солнце слепило ему глаза, и он едва различал очертания мчавшегося к пристани брига, но эти очертания он узнал бы где угодно.
«Чёрная Маркиза» летела сюда на всех парусах, приближаясь с каждым мгновением, на вантах торчали Лукас, Марк и Кэл с Сэмом, а на носу корабля, словно статуя богини Мести, хоть и в мужской одежде, возвышалась стройная фигурка Жаклин Бланшар, чьи рыжие кудри развевались на ветру, как боевой стяг.
— Mon Dieu… — вымолвил Дидье, рассеянно вытирая рукавом мокрые щёки.
— Да, парень, — веско подтвердил Грир, с удовольствием опуская ладони на его плечи и крепко сжимая, — Божья помощь нам всем сейчас снова понадобится.
Жаклин птицей вылетела из пришвартовавшейся шлюпки на грязные доски пристани, сжимая в каждой маленькой изящной руке по пистолету. Однако лицо её казалось странно спокойным. Она лишь привычно вздёрнула острый подбородок, молча указывая бывшим пленникам Ост-Индской на шлюпку, и не убрала пистолетов, пока шлюпка не заплясала на волнах, резво направляясь обратно к «Маркизе».
— Как ты узнала, ma bebe? — живо поинтересовался Дидье. Придерживая Морана за локоть, он проворно приложил к его рассечённой брови смоченный в морской воде батистовый платок, который Жаклин так же молча ему протянула.
Жаклин долго и внимательно, так, что Моран даже заёрзал на месте, рассматривала их и наконец устало ответила вопросом на вопрос:
— Узнала — что?
Рука Дидье, бережно касавшаяся теперь уже разбитой скулы Морана, на миг замерла, и он остро глянул на свою венчанную супругу.
— Узнала, где нас искать, конечно же, — мягко отозвался он.
Улыбка Жаклин была не ехидной, чего ждал Грир, а печальной.
— Всё — про вас троих, — сказала она, подчеркнув первое слово, — я узнала от боцмана «Разящего»… Кендалла, кажется. — Она повернулась к Гриру: — Да будет тебе известно, Эдвард, твой фрегат с командой тоже был захвачен Ост-Индской в бухте Сан-Пелегрино, где ты его так опрометчиво оставил. Лишь Кендаллу удалось сбежать, он нашёл меня, и в Веракруз я так и не попала.
Она тяжело вздохнула, поднялась и проворно уцепилась за сброшенный с борта «Маркизы» трап. Марк и Лукас уже нетерпеливо подпрыгивали у планшира, размахивая руками, и Жаклин быстро поднялась на пару ступенек.
— Не торопись, Джекки, — спокойно распорядился Грир, поймав её за узкую лодыжку. — Давай-ка договорим и выясним всё до конца.
Моран опустил голову, а Дидье тоже рывком поднялся, поспешно пробираясь к трапу.
— Только не надо ненавидеть меня, ma bebe… или презирать… — проговорил он срывающимся голосом, запрокинув голову, а Жаклин лишь глядела на него сверху вниз огромными изумрудными глазами, очень бледная и тоненькая в своём тёмном камзоле.
— Как я могу тебя презирать или ненавидеть? Я ведь всегда знала, что ты больше никогда не будешь моим, — отозвалась она наконец, и глаза её вдруг наполнились слезами. — Но зато… зато у меня есть твой ребёнок, и больше никто никогда в целом свете не сможет похвастаться этим, я надеюсь! — Она вызывающе тряхнула головой, ловко выдернула маленькую ступню из широкой ладони Грира и так же ловко лягнула того в плечо. — Не смей ухмыляться, Эдвард!
— Я присмотрю за тем, чтоб этого не произошло, Джекки, — пообещал Грир с максимальной серьёзностью и кое-как увернулся от второго пинка. — Ну то есть, чтоб никто не мог похвастаться… и всё такое. Дидье ни в чём не виноват, это я виноват, — добавил он покаянно, и Жаклин демонстративно фыркнула:
— Вижу я, как ты присматриваешь! Чуть было не кончили петлёй, вы, трое греховодников! И учти, я собственными руками придушу тебя, Эдвард, если ты со своим красавчиком когда-нибудь обидишь моего Дидье!
— Господи. Джекки, — неловко пробурчал Грир. — Ну что ты такое несёшь…
— Ma petite fleur, — Дидье растроганно провёл ладонью от её точёной лодыжки до круглого колена и тут же взвыл со смехом: — Уй-й-й!
Увернуться, в отличие от Грира, он не успел, и крохотная туфелька его маленького цветочка пребольно ткнула его в ключицу.
— Фурия! — сочувственно сморщившись, с благоговением провозгласил Моран.
— Немезида! — гордо поправил его Дидье.
— И чтоб более не смел мне раздевать актрисулек, Дидье Бланшар! — разгневанно прокричала Жаклин, стремглав карабкаясь вверх по трапу. — Понял?!
— Понял! — покладисто согласился Дидье, почесав переносицу.
— Что ты понял? — Жаклин снова свесилась вниз, уже цепляясь за борт, и строго воззрилась на него.
— Что у тебя самая красивая в мире попка! — прыснув, с той же готовностью отозвался Дидье.
— Я тебя утоплю! — взвизгнула его венчанная супруга, мгновенно исчезая из виду вместе с поименованной им частью тела — под общий хохот.
— Она сейчас вернётся с мушкетом, — предрёк Моран, сгибаясь пополам от смеха и морщась от боли в сломанных рёбрах.
— Не-ет, — уверенно мотнул головой Дидье, поддерживая его. — У неё же был пистолет… и она же это всё любя! Она добрая.
— Да у тебя все добрые! — перебил Моран, пылко обняв его за шею. — Чистому всё чисто. Блаженны праведники… о Господи, да ведь этим ты нас всех и спас!
Дидье растерянно заморгал:
— Я… что? Праведник? Ты обалдел, что ли?
Глядя в его удивлённые зелёные глаза, Грир крепко взял его за руку, которой тот уже ухватился за ступеньку трапа, а свободной ладонью стиснул тонкое запястье Морана, чувствуя, как враз зачастил под пальцами его пульс.
— Мы никогда не расстанемся, — глухо вымолвил он. — Никогда, клянусь. Я… люблю вас… люблю, вы, два проклятущих паршивца!
Боже, он и вправду это сказал, он, Грир-Убийца?
Грир закрыл глаза, чувствуя, как щемит сердце — остро, сладко и больно.
Налетевший порыв ветра взъерошил им волосы, словно большой рукой, а Дидье вдруг завороженно пробормотал те слова, что сам говорил когда-то — сейчас ему казалось, что это было так давно:
— Принимаю… любовь. Отдаю и принимаю.
«Сам ли ты любишь или любят тебя — только ради этого стоит жить»…
Грир вздрогнул. Или это волна качнула шлюпку?
— Вы что, решили прямо там и заночевать? — елейным голоском поинтересовалась Жаклин, свешиваясь с планшира. — Ты уже не торопишься вернуть себе свой фрегат и свою команду, Эдвард?
Грир и вправду готов был стоять так вечно, она угадала, эта маленькая рыжекудрая ведьма! Но он с глубоким вздохом разомкнул руки.
— Давайте, garcons! — весело скомандовал он. — Время и вправду не ждёт.
Впереди океаном раскинулась жизнь.
06.04.2014 г.