«В период пандемии работаем только на вынос. Клиентов без масок не обслуживаем!» — гласило объявление. Она и не собиралась это оспаривать: всегда была законопослушной. Тем более, такие объявления болтались повсюду, уже давно не вызывая удивления. Она просто привычно подняла повыше маску, которую в городе никогда и не снимала.
В заведении не было ни одного гостя, и заказ у неё приняли сразу, разрешив подождать прямо там. Пока паренёк далеко не восточной внешности, одетый в чёрно-красную униформу готовил заказанное, она расплатилась и от нечего делать присела у окошка за пустой столик. Уставилась на улицу…
Машины и автобусы медленно ползли в пробке — о да, тут волшебное место, вечный нескончаемый транспортный затор. Сюда и такси вызывать нет смысла, лучше перейти дорогу вон по тому переходу, свернуть за угол и там уже вызвать, иначе и до утра можно прождать.
Она откинулась на спинку стула… Там, за окном, шумел город. Люди шли и ехали по своим делам. Сгущались сумерки, такие ранние в это самое отвратительное время года — начало ноября. Становилось всё темнее и печальнее, огни же, наоборот, на этом фоне казались всё ярче, но, словно зимнее солнце, совсем не грели. Вот и вечер уже, вот так и прошёл её единственный за весь месяц выходной. Приобретения — это всё отлично, но как она замёрзла, да ещё и, неизвестно от чего, ужасно устала. И за окном почти стемнело, хотя и полпятого всего. Но пасмурно же, как должно быть ещё? Пока она доберётся домой, наступит настоящая ночь. Ещё одна одинокая ночь из тысяч и тысяч таких же.
Скорей бы уже завтра, скорее на работу. Там, по крайней мере, всё понятно и там она точно нужна.
— Всё, готово, проверьте, — услышала она за спиной и вздрогнула, мгновенно сообразив, что речь не о роллах, да и обращаются вовсе не к ней. А вот голос был ей знаком. Однако, обернувшись, успела увидеть лишь синий комбинезон того, кто нырнул обратно в подсобку. Один из парней проследовал туда же, а через пару минут оба вернулись. — Спасибо, я сейчас позвоню ему, деньги, он сказал, вам на карту скинет, — на ходу тараторил юный работник бара, а электрик лишь кивал с полуулыбкой, словно одобряя старательного паренька:
— Да всё хорошо, разберёмся. Звоните, если что.
— Девушка, ваш заказ! — услышала она тут уже в свой адрес, но ей было теперь не до сета «Калифорния». Поднявшись из-за столика она решительно заступила рыжему дорогу.
— Добрый вечер.
— Добрый, — улыбнулся он глазами так, словно ожидал увидеть её именно здесь и сейчас. — Очень рад снова видеть вас.
— Вы… — начала она и осеклась. Она понятия не имела, зачем всё это! Зачем встала и подошла? Что хочет ему сказать? Почему так сердце заколотилось, что аж дышать тяжело стало?.. Что это вообще за чертовщина такая?!
— Андрей, — проговорил он, протягивая ей руку и обезоруживающе улыбаясь.
— Яна…
О, боги, да для чего нам знать имена друг друга?
***
Один звонок, и Андрей запросто уговорил хозяина заведения пустить их в вип-кабинку — вместо оплаты за то, что отремонтировал до этого. То, что было уже заказано, она попросила поставить им на стол, пока будет готовиться что-то ещё, что-то, что мужчина попросил приготовить уже сам… Им даже вино открыли, то самое, что было у неё с собой в пакете, принесли бокалы. Новый знакомый без всяких уговоров взял палочки и принялся за еду, пригубил вина, и она отметила, что ей нравится вот такое отношение к делу: предложили — ешь и пей, раз голоден, а не ломайся, наворачивай, ты не в высший свет попал, чтобы разводить церемонии. Да не извиняйся за внешний вид — давно понятно, что ты с работы только что! Легко с такими людьми, вот легко и приятно, честное слово.
Да и вообще, мужчина вызывал всё больше симпатии, всем, от облика до простоты общения с ним. Никакой он оказался не невзрачный — необычный, экзотичный, она бы сказала, и даже не рыжий, а скорее, светло-каштановый, с того же цвета бровями и ресницами. Глаза очень красивые, очень выразительная улыбка, — вернее, множество улыбок, разных, для различных жизненных ситуаций. Веснушки опять же присутствовали, и на лице, и на сильных, явно рабочих руках — о да, ей всегда нравились такие руки, видно, зов крови: работягам и должны нравится только работяги. И голос… ей нравился его голос, мягкий, низкий, глуховатый, с толикой неизжитого южного выговора. При этом, правильная речь, без злоупотребления обсценной лексикой. А вот о чём он рассказывал, она никак не могла уловить: засматривалась и теряла нить. Впервые у неё вышло такое общение с мужчиной: сама она почти всё время молчала и слушала. И словно не слышала ничего. И про фактор времени совсем забыла, — впрочем, её карета сто лет как превратилась в тыкву, бояться было нечего.