***
Глаза пришлось открыть от нестерпимо яркого света — и сразу подскочить, озираясь.
— Ну ты даёшь, — буркнула она, обнаружив себя совершенно голой посреди чужой квартиры. Хотелось прикрыться, но быстро поняла, что в этом нет нужды: она была здесь совершенно одна. Тот, с кем она провела эту ночь, видимо, ушёл на работу — эх, куда в наше время без работы?
Вспомнила, что и самой ей пора, огляделась в поисках сумки, быстро нашла её на вешалке в прихожей, нащупала телефон, включила его. Часы показывали половину девятого. И не было ни одного пропущенного, ни одного сообщения — никто и нигде не потерял её за весь вчерашний день и за всю ночь. Что ж, не проспала, по крайней мере.
А этот-то где? Чего ей делать? Квартиру открытой бросить нельзя, так не поступают, и не уйти она тоже не может. Прикол такой, что ли, способ не дать сбежать? Остроумно.
Однако объяснение всего нашлось быстро: на кухонном столе, на вырванном из тетради в клетку листке ждало несколько строк.
«Доброе утро. Будить тебя не стал, раз ты не просила. Отдыхай, я вернусь в пять вечера. Еда в холодильнике, чай в шкафчике. Пароль от вай-фая восемь нулей. Мой телефон 89-20-41*-43-37, звони, если понадоблюсь. Если тебе нужно уйти, дверь просто захлопывается. Но ключ на столе, захочешь — возвращайся.
Надеюсь, до встречи. Андрей.»
Со вздохом побрела она прочь. Нужно было идти.
Её одежда обнаружилась в кресле, аккуратно сложенная, и от этого сердце сжала тисками тоска. Ну откуда он такой на её голову, правильный, всё верно понимающий? Почему так ужасно хочется прямо сейчас набрать его номер или вообще не уходить отсюда? Может, выйдет из этого что путное?..
Порывисто выдохнув, одёрнула себя: не выйдет. Ничего не выйдет. Ни с одним не вышло.
Ей пора.
Телефон парня, конечно, трудно будет забыть — проклятая зрительная память сфотографировала его, но ничего, через некоторое время и смысла звонить не будет: люди забывают других людей быстро, забудет и этот. Случайно встретиться вероятность невелика — она редко бывает здесь, в центре города, раз в несколько месяцев, не чаще. Ключ от его квартиры она естественно не собирается брать. Сейчас оденется… нет, сначала всё-таки, в душ, а то работать до десяти вечера, это необходимость… А потом одеваться и прочь отсюда. И никакого чая-кофе, всё это есть там, куда она идёт. Как хорошо, что он уехал — долгие проводы, лишние слёзы, ещё не смогла бы проститься.
На улице опять потемнело: утреннее солнце вышло совсем ненадолго, а теперь наползли тучи. И уже не дождь они несли — первый, лёгкий снежок начинал падать на грешную землю. Проспект снова был запружен машинами, и она таки пошла тем, вчера намеченным маршрутом, через подземный переход, на угол другой улицы. Там и автобус нужный останавливается…
Дверь действительно захлопывалась — она проверила это сразу, и закрыла без проблем. Фирменный пакет из «Милавицы» кое-как запихала в сумку: не смогла всё же изобразить гордый жест и оставить его подарок в квартире, — очень хотелось владеть такой вещью. Да и вряд ли бы Андрей такому обрадовался — судя по тому, что она поняла о нём, это хороший человек, если дарит, то от души, и обиделся бы, поступи она так. Да, он хороший… он будет хорошим мужем какой-нибудь другой женщине, красивой, молодой, способной и желающей создать что-то похожее на отношения. Или прям даже семью. Так дай им бог, чтоб всё получилось!
А она вернётся в свою жизнь, в своё осознанное одиночество вдвоём, в вечера, за которые, случается, ни она, ни муж не произносят друг с другом и десятка слов, в суточные несовпадающие смены, когда даже не видишься неделями, в редкие визиты сына и тихие семейные посиделки. Она вернётся туда и постарается забыть сегодняшнюю сумасшедшую ночь… Да, она забудет, сразу, как только пройдёт эта предательская, чисто соматическая эйфория.
Кофе у киоска «Русский аппетит», крепкий и чёрный, но почти ничем не пахнущий — да, спасибо перенесённому три месяца назад ковиду, запахов для неё в этом мире почти не осталось. Сигарета — тоже безвкусная, тоже по привычке. Автобус номер десять «А» — ну а что, без пересадки всё равно не добраться. И даже ни взгляда назад, ни вздоха — забыть. Выбросить. Стереть. Ничего не было.
Чёрный с серебром — нескоро же она снова позволит себе это сочетание.
Конец