Приехавшие врачи со «скорой» ничего не сделали.
– Мы трупы не возим! – сказал худенький пожилой доктор, осмотрев дядю Валентина, пощупав его пульс и даже посветив в глаза каким-то фонариком.
– Как же так, какой труп, он вон ногу одернул, когда его обожгло… – попыталась скандалить моя мама.
– Остаточные рефлексы. – заметил доктор, собрал чемоданчик и ушёл. Следом ушёл и фельдшер, посоветовав вызвать «труповозку».
Мы положили моего бедного дядю Валентина на его старенький диван. Мама навела порядок на кухне, прибрала там осколки, в общем, привела кухню в нормальное жилое состояние. Кстати, там было довольно холодно – дядя Валентин двое суток, скорее всего, пролежал на полу в кухне без движения. А я к нему так и не зашёл…
Если бы я не забыл, не отмахнулся, если бы зашёл сразу?...
Приехала труповозка – УАЗик типа «буханка». Мы схватили за края ковра, на котором лежал дядя Валентин, и потихоньку, вчетвером, понесли его вниз с пятого этажа… Так он и отправился в свой последний путь.
Похорон не было. Дядю похоронили за счёт бюджета, как хоронили бездомных, одиноких, стариков из домов престарелых и прочих подобных граждан. Я уж не помню, как всё было, если честно – меня там не было. Мы уже позже, в мае, на «гробки» пришли на могилу дяди Валентина. Мы её еле нашли – его похоронили в какой-то безымянной могиле, без креста, под номером. Поэтому маме пришлось просматривать списки похороненных и по дате искать могилу своего брата.
Мы сидели на краю огромного кладбища. Не было ни столика, ни оградки, ни креста – ничего не было. Мама немного расчистила могилку, сорвала бурьян, мы как-то присели рядом, достали водку, закуску, помянули душу усопшего… Мама всплакнула, мол, братец беспутный, так ты и закончил свой путь…
Мне было грустно. Вот так жил человек, пусть, не совершил в жизни ничего, ну, вот, хотя бы дочку после себя оставил, никому ничего плохого в жизни не сделал, а вот на тебе! Вывезли в ковре и закопали, как собаку! Ни креста, ни оградки! Как-то всё не по-человечески вышло…
И вот тогда я на всю жизнь запомнил этот урок, который мне преподал моя дядя Валентин. Урок этот был очень простым – никогда не оставайся совсем один! Всегда у тебя должны быть люди. Которые тебя любят, о тебе помнят и без тебя не могут! А если у тебя тоже есть такие люди, то это вот и называется счастье!
Один плюс один будет четыре
Марина жила в однокомнатной квартире. Она её снимала. Но так получилось, что жила она в этой квартире не одна. Потому что снимала её напополам с Женей. Вот только Женя – это не подружка её была, Женя был парнем. Он с Мариной даже не дружил. И не встречался, нет – они даже не были знакомы. Точнее, они потом познакомились – когда сняли вдвоём эту старую «гостинку».
Те, кто не знает, что такое «гостинка» – это такая маленькая однокомнатная квартира. Точнее, квартирка. Наверное, она потому так называется, что сделана, как номер в гостинице. Хотя номера в гостинице разные бывают, бывают и такие, что комната, как маленькая площадь. Знаете, заходишь – вот это спальня, а там дальше – Житомир. Или Харьков. Такие двухкомнатные квартиры для олигархов. Но в данном случае гостинка – это квартира, напоминающая автомобиль-малолитражку. И несмотря на эту малолитражность снять ее не всем по карману.
Советские дома... Когда их строили, то проект был только один – скворечник, только бетонный. Видимо, те, кто проектировали эти гостинки и хрущёвки, сначала строили те самые скворечники, которые юные пионеры строили в мультике про Крокодила Гену и Чебурашку. Пионеры выросли, а проекты остались такими же пионерскими. Давайте признаемся, что сидячая ванна в гостинке – это не ванна. Иначе душ – это стоячая ванна, а тазик – мобильная ванна. Говорят, сидячая ванна экономит место. Так в советских малолитражных квартирах и так место сэкономлено по самое не хочу. Там же все жили: бабка, дед, мама, папа, тётя, брат, сестра... Если кто-то беременел – бабка напрягалась, потому что если новый человек в семье, то кто-то должен умереть.
Вот как раз Марине и не хватило денег, чтобы арендовать такую вот квартирку в Киеве на Оболони. Потому что надо было заплатить за первый и последний месяц, а еще половину арендной платы за месяц отдать риелтору – строгой даме, одетой, словно она не риэлтор, а офицер гестапо. Знаете, как там в фильме про Штирлица – сама такая белая, истинная арийка и вся в черном. Только стека не хватает.
У Марины не было подружки, с которой она смогла бы снять эту квартиру напополам. Нет, подружки у неё были, но они давно уже все расселились по Киеву, заранее побеспокоившись о съемных квартирах. Некоторые даже успели выскочить замуж. А Марина, как всегда, лето красное пропела. И вот осень, а жить негде.