Но вернёмся к моему дяде.
Как я уже сообщал, дядя Валентин был женат. Но из своего города Горький он вернулся почему-то без жены. Тётя Валентина – дядину жену звали также, как и его самого – осталась жить в Горьком. В квартире, которая раньше была дядиной, а потом вдруг стала тётиной. А ещё у дяди Валентина была дочка – Ирочка. То есть, моя двоюродная сестра. Которую я, правда, ни разу не видел. Разве только на фотографиях. Там дядя Валентин был еще молодой и не толстый, и стоял рядом с тётей Валентиной, которая тоже была молодой, но уже толстой. А рядом с ними всегда была эта Ирочка.
Как мне рассказывала бабушка, а потом и дедушка, дядя Валентин был инвалидом. Наш дом находился недалеко от железнодорожной станции. В детстве дядя Валентин бегал на станцию и с другими мальчишками катался на товарных поездах. Они запрыгивали на крыши вагонов и проезжали на поезде какое-то расстояние. А потом, у поворота, спрыгивали, когда поезд притормаживал. Однажды как-то так получилось, что поезд не притормозил. И дядя Валентин потерял голову. Точнее, часть головы. Ну, то есть, на скорости он то ли не успел убрать башку и её стукнуло о какую-то железяку, то ли упал и потом уже стукнулся башкой. Одним словом, ему сделали операцию и потом дали инвалидность.
Тем не менее, дядя Валентин устроился на работу. Я не знаю, кем он там работал, но в то время в Советском Союзе работали все, даже инвалиды. Потому что и пенсия была инвалидская, то есть, совершенно ампутированная, и законы не позволяли инвалиду третьей группы бить баклуши. Ну, то есть, быть тунеядцем.
Кстати, слово «тунеядец» меня всегда забавляло. Мне всегда представлялся огромный такой тунец, который был всеядным. Причем, под словом «тунец» мне виделся огромный тюлень. Что поделать, я тогда ещё не учил в школе зоологию и не различал тунцов и тюленей. Но слово тунеядец я запомнил и однажды, когда вел пьяного дядю Валентина от пивбара домой, дядьку, который к нему приставал и ругался, я назвал тунеядцем. Потому что дядька был толстый, как тюлень. И к этому дядьке сразу почему-то подошёл милиционер, дежуривший у пивбара, и строго спросил у того документы. Дядька-тюлень документы не нашёл, и милиционер его куда-то увёл. А я увёл пьяного дядю Валентина домой.
Дядя Валентин вначале был инвалидом третьей группы и где-то работал. Но потом, как рассказала мне бабушка, он с какими-то мужиками подрался и стал инвалидом второй группы. Точнее, он не подрался, а его отлупили. Потому что дядя Валентин всегда был за справедливость. А справедливость надо отстаивать. Вот он и попытался отстоять, но в результате остался лежать. Возле пивбара. Откуда его забрали в больницу. Из больницы его выпустили уже инвалидом второй группы. Потому что первую давать было нельзя.
Вначале у него болела только голова. Потом он начал приволакивать ногу, потом началась хромота. Как говорила мне бабушка, в драке ему повредили позвоночник и вместе с предыдущей травмой головы дядя Валентин получил серьезную травму спины. Он теперь не мог ни стоять долго, ни далеко ходить. Мог только передвигаться по двору, ну, ходить в магазин. А работать уже не мог.
Но я помню, что дядя Валентин всё же устроился работать. Грузчиком. Как он, инвалид второй группы, смог работать грузчиком – до сих пор понять не могу. Но работа у него была, как сейчас говорят, козырная – он выполнял обязанности подсобного рабочего в пункте приёма стеклотары. То есть, грузил он ящики с пустыми бутылками.
По тем временам принимать у населения бутылки – это было просто золотое дно! Клондайк! Бутылка из-под пива стоила 12 копеек, из-под молока – поллитровая – 15, литровая – 20, баночка из-под сметаны стоила 10 копеек, банка майонезная – 3 копейки, банка простая литровая – 10 копеек, а уж банка простая трехлитровая – 40! Но таких почти не было, потому что летом, когда все консервировали, такие банки ни один идиот не сдавал – их покупали втридорога! Ну и какой-то делали шахер-махер с этими бутылками, наваривали на бутылках целые состояния. В общем, устроится на стеклотару просто вот так с улицы было нереально!
За эту работу предлагали взятки, причём, взятки огромные!
Дяде Валентину просто повезло – какой-то его то ли друг, то ли собутыльник, что, в общем-то, было одно и тоже, посодействовал в получении такой престижной должности – грузчик в пункте по приёму стеклотары. Может, пожалел инвалида. Хотя, как мне кажется, наверное, именно этот «друг» сделал моему дяде вторую группу инвалидности. И просто хотел загладить свою вину. Ну, что ж, совесть у человека, видимо, была – башку-то собутыльнику проломил, назад не поправишь, так хоть с работой помог.