========== *** ==========
Грубые резкие штрихи грифелем всё чётче выделяли нежные черты лица придворной дамы в вечернем бархатном платье с умеренно глубоким декольте, откидными рукавами и широкой, расшитой витиеватыми узорами вставкой на корсете.
София, глубоко склонившись над планшетом и практически кончиком носа касаясь шершавой бумаги, старательно выводила контрастные линии на блеклом рисунке в светло-серых тонах. Она была так увлечена своим занятием, что вовсе не заметила, как к ней подошёл один из учеников: низкорослый, немного пухлый мальчик, на лице которого развернулась целая поляна веснушек. Он досадливо шмыгнул носом и попытался в который раз привлечь внимание преподавателя:
— Учитель! Извините, но я уже давно закончил.
Наконец, София заметила потуги мальчишки и несколько удивлённо посмотрела на него, словно не понимая, что рядом с ней делал ребёнок. На мгновение она забылась, ошибочно приняв кабинет изобразительного искусства за свою мастерскую, но уже в следующую секунду её глаза наполнились осмысленным спокойствием, и она с доброй улыбкой кивнула ему.
Ребёнок тут же побежал обратно к своему мольберту и, выглядывая из-за разукрашенного полотна, смотрел на неё искрящимися от нетерпения глазами. Как любому ученику этой школы, мальчику хотелось, чтобы в его рисунке София увидела явный потенциал. Ведь данное учебное заведение ориентировалось в первую очередь на искусство. У любого класса, будь то первый или десятый, минимальное количество часов, отведённое под творческое развитие, варьировалось в районе семи-восьми, и это без учёта дополнительных занятий, посещать которые было необходимо также в обязательном порядке. Тут каждый поголовно посещал кружки: хора, игры на музыкальных инструментах, скульптуры, живописи или рисунка. Естественно, не у всех сразу появлялись видимые результаты, и некоторые начинали метаться от одного занятия к другому, тем самым пытаясь найти свою нишу. Вот и этот полный энтузиазма ребёнок был недоволен своей непримечательной игрой на скрипке — хвалили всех, кроме него, а ведь он тоже желал поощрительного слова, стараясь изо всех сил.
София встала позади мальчика. Сложив руки на груди и чуть склонив голову набок, она внимательно посмотрела на картину. На холсте оказался изображён морской пейзаж: в центре необъятного моря, синева которого плавно переходила в чёрную пучину, стоял одинокий однопарусный корабль. Глубокой подтекст в работе одиннадцатилетнего ребёнка София не искала, смотрела исключительно на техническую составляющую, а она не внушала особого оптимизма — мазки робкие, словно он боялся рисовать, ближе к краям полотна и вокруг корабля совсем блеклые, да и с горизонтом полная беда.
— Весьма неплохо, Анель. Но видишь, какой у тебя горизонт? Разве он бывает таким волнистым даже на море? Доработай, и я поставлю тебе хорошую оценку за сегодняшнее занятие.
София мягко коснулась плеча Анеля, лишь на мгновение, после чего окинула взором остальных учеников, как это делала изо дня в день, на каждом уроке. Сегодня она позволила рисовать детям на свободную тему, словно давая глотнуть мнимой свободы. Обычно такие занятия проходили куда продуктивнее, чем когда ученики рисовали портреты или натюрморты. Вот и сегодня в кабинете царила тишина, разбавляемая лишь тихим скрежетом карандашей и приглушённым постукиваниям кисточек о стенки пластмассовых стаканчиков, наполненных мутной, серой от десятка красок водой.
Взгляд Софии остановился на новеньком ученике, который разместился в самом конце кабинета около витражного окна. Прислонившись плечом к пахнущей елью деревянной раме, темноволосый мальчик одиноко смотрел на улицу через тонкую полоску стекла, потому как большую часть окна украшали матовые цветки с раскинувшимися в разные стороны листьями на тонких стеблях. И сквозь крашеное стекло нельзя было различить даже силуэты непринуждённо гуляющих по ухоженной аллее людей.
— Михаэль, у тебя возникли трудности с выполнением задания? — осторожно спросила София, поравнявшись с мольбертом ученика.
Новенький перевёлся в их школу всего неделю назад и не успел ещё толком показать своих способностей, большую часть времени находясь в собственных мыслях. Он смотрел в основном в окно или на активно выполняющих задание одноклассников, но никак не брался сам за кисть или карандаш. Словно задание не имело к нему никакого отношения. Словно он и не был учеником этого класса. А так, мимо проходящий зритель, что непредвзято, с одинаковым безразличием осматривал каждого, кто попадал в его поле зрения. И Михаэль вовсе не стремился обзавестись на новом месте друзьями, как это обычно делало большинство детей его возраста. На первый взгляд могло показаться, что он просто скромный ребёнок, что смущался заговорить с незнакомыми ребятами. Но нет. Он сознательно отгораживался. Вёл себя не по возрасту холодно и важно. Намеренно игнорируя свободные места на первых партах, занимал всегда лишь последние, тем самым ломая привычные стереотипы о двоечниках, ведь сам таковым не являлся; скорее, наоборот: у него была уйма медалей и грамот с различных интеллектуальных конкурсов и школьных олимпиад.
Естественно, такого ученика, потенциальную жемчужину, школьная администрация приняла в мгновения ока, не углубляясь в детали перевода. Да, им, конечно, сообщили о причине — смене места работы родителей, а точнее, перевод в один из новых филиалов крупной компании на руководящие должности, единственным нюансом которого оказался переезд в другой город. Но кого это волновало в подобной ситуации? И ничего удивительного, что информацию о ребёнке воспринимали сквозь пальцы. Единственно важным фактором являлись лишь цифры в табеле успеваемости по стобалльной системе.
— Нет, учитель.
Михаэль медленно повернул голову, переведя взгляд с улицы на Софию. И тяжелый взгляд чёрных глаз заставил её непроизвольно вздрогнуть, рефлекторно прижав руки к груди. Не то чтобы она так сильно испугалась, но глубоко в душе всколыхнулось нечто тёмное и болезненное, постепенно исчезая, оставляя за собой лишь туманный осадок былого чувства.
В глазах мальчика невозможно было разглядеть перехода от зрачка к радужке, но что поистине выглядело странным, так это практически отсутствующие белки. Тьма затягивала в свою беспросветную бездну и буквально вышибала все мысли из головы.
Пытаясь вырваться из плена оцепенения, София, заметно нервничая, робко взглянула на холст Михаэля. Она ожидала увидеть идеально чистое полотно без намёка на попытки рисования, но её ожидало приятное разочарование. Рисунок, набросанный лишь простым карандашам, оказался законченным.
София изумлённо принялась рассматривать портрет мужчины в старинном камзоле. Она никак не ожидала увидеть на холсте одиннадцатилетнего ребёнка работу такого уровня. Штрихи немного грубоватые, но уверенные, словно рисовал человек с закалкой. Тени, симметрия и даже штриховка – всё было органично и технически правильно. Быть может, перед её глазами стоял маленький гений? В столь юном возрасте она в своё время и мечтать не могла о таком бешеном потенциале. Но, внимательно приглядевшись, София почувствовала, как по хребту пробежала дрожь. Портрет был нарисован словно её рукой. Отчётливо просматривался именно её стиль с тягой к зауженным коротким подбородкам и неровным проборам волос. И ещё уйма мелких, но точных деталей, что она замечала за собой во время рисования.