— Годится, — Лёва улыбается до самых кончиков ушей и загребает купюры широкой ладонью.
— Деньги – это отчеканенная свобода, — мечтательно произносит Марго.
— Кто это сказал? — спрашивает Лёва.
— Это слова Фёдора Михайловича Достоевского, — отвечает Марго.
«Ого, — думаю я, — значит с литературой в этой реальности всё нормально, хотя такой фразы у великого писателя я что-то не припомню, хотя мало его читал»
— Ты, Олег, на всякий случай, попроси у Мефодия ручную гранату, а лучше – парочку. Там может пригодиться, — говорит Лёва.
— Гранату? — я чувствую, как у меня холодеет спина...
— Да, да, боевую гранату. Я знаю, Мефодий Аристархович делает самые гранаты для армейцев.
Я верю в судьбу, и она второй раз предлагает мне взять с собой гранату. В этот раз я её взорву. Однозначно.
— Хорошо, — обязательно попрошу...
— Ты, Олег, у деда своего поспрашивай про хронопорт на Лысой горе. Он наверняка знает кое-что, чего другие не знают. Как – никак, говорят, он больше всех живёт в этих местах.
— А я слышала, что на этой горе вся нечистая сила собирается по весне на шабаш свой бесовской, — говорит Софи.
— Это очень даже может быть, — говорит Марго.
— Раньше пятнадцатого сентября занятия в гимназии точно не начнутся. Потому что преподавательский корпус будет в полном составе не раньше этого числа. Так отец говорил, — Софи обводит нас всезнающим взглядом.
— Поэтому можно смело отправляться на Лысую гору. Надо же, в конце концов, прокачать свою энергетику перед тестированием в гимназии. А эта процедура будет обязательна для всех без исключения. Так что, Лёвушка, поход на Лысую гору и в прямом твоём интересе будет, — Марго снова прищуривается на Лёву. — Сейчас погода стоит самая подходящая для перехода на ту сторону и для испытания твоего паромеха.
— И я бы хотела позагорать там наверху для развития дара, а потом спуститься в Кроулинг и пройтись по волшебным магазинчикам. И взглянуть хоть одним глазком на эту знаменитую Crowling Academy, — мечтательно говорит Софи.
— Твоя правда, Марго. Я же согласился. Можно прогуляться по склону с паромехом, — соглашается Лёва.
— И дойти до Кроулинга, — продолжает Софи.
— Посмотрим, посмотрим, — говорит Лёва.— На этой уникальной горе, никакое авто не пойдёт, и аэропланы, насколько мы знаем, глохнут. Только мой механический голем, как я его называю – паромех, сможет пройти и подняться.
— А почему ты называешь его голем? Он что, имеет какое – то управляемое сознание? — спрашиваю я.
— Я не уверен, что это управляемое сознание, как ты сказал, но железом я могу управлять, и паромех под моим управлением может делать гораздо больше, чем с кем – нибудь другим в его кабине. Это уже фактически проверено, — говорит Лёва и достаёт из кармана железный болт.
Затем он ставит перед собой болт на большую шестигранную шляпку, делает вокруг него кольцо из больших и указательных пальцев обеих рук, напрягается, что видно по его покрасневшей физиономии, и особенно по опухшему рубиновому уху…
Через пару - тройку секунд, однако, болт отрывается от столешницы и зависает в воздухе.
— Слабовато, — говорит Марго с явным намерением подзадорить Лёву.
Болт продолжал дрожать в воздухе, Лёва выдыхает, и болт громко падает.
— Это уже не слабовато, к твоему сведению, — отвечает Лёва. — С утра, когда у меня всё стоит в вертикальном положении, тогда я легко могу приподнять его двумя пальцами одной руки.
Девушки смеются, я тоже улыбаюсь.
— Он всегда притягивается к твоей ладони? — спрашиваю я.
— Нет. Только тогда, когда я захочу. Вот смотри.
Лёва снова ставит болт на шляпку и подносит к нему раскрытую ладонь. Болт даже не покачивается.
Лёва убирает руку и снова подносит её к стоящему на шляпке болту. Физиономия Лёвы заметно напрягается, и железный болт отрывается от столешницы и прилипает к ладони.
— Здорово! — гворю я, искренне удивляясь такой способности его организма.
— А у тебя какой дар, Олег? — спрашивает меня Лёва.
— Честно говоря, толком ещё не знаю, — говорю я, продолжая улыбаться. Мне становится приятно общество этих симпатичных молодых людей.
— Как это не знаешь, Олег, ты ведь граф и наследник знаменитого русского рода? — посмеивается Софи.
— Между прочим, выше двух тысяч метров на этой горе время замедляет ход, а железо прибавляет в весе, — говорю я с победоносным видом и ухожу от ответа.
— Откуда ты это знаешь?— спрашивает Лёва.