Но загадка непонятного воскрешения актрисиного мужа недолго занимала несчастную мать. Пусть все человечество погибнет, воскреснет и снова погибнет – что ей за дело, если Турал в руках фанатиков?
Однако этот человек здесь живет. Может быть, он замолвит словечко перед грозным гочи?
Вместо ответа Саадат откинула чадру. Показала лицо, мокрое от слез.
Фальшивый аварец нахмурился.
– П-постойте, – сказал он уже без акцента, но с легким заиканием. – Вы ведь… Не помню имени… Мы с вами встречались в Мардакянах.
Она рухнула на колени и разрыдалась. Хотела воззвать к жалости, но начала плакать – и не могла остановиться.
– Да что с-случилось?
Не сразу, в несколько приемов, давясь слезами, Саадат рассказала о своей беде. Получилось бестолково. Некоторые вещи повторила по три раза, а другие, важные, пропустила.
Фандорин слушал терпеливо. Сначала, ей показалось, без интереса, но потом что-то зажглось в глазах.
Вопрос он задал только один и странный:
– Вы с-сказали, ваш австриец хромой?
– Да. У него колено… Поэтому Франц не успел быстро подняться и вытащить оружие. Хотя это ничего не изменило бы. Их было пятеро…
– Подождите здесь, госпожа… Валидбекова, так? Я скоро вернусь.
И вышел.
Подождать? Как бы не так!
Сняв туфли, Саадат на цыпочках прокралась коридором.
– …И денег не требуют! Им нужна забастовка, а не выкуп, понятно тебе? – слышался голос Фандорина. – Очень возможно, что это наш хромой!
Гочи недовольно прогудел:
– Э, теперь за каждым хромым бегать будем?
Пауза. Потом русский сухо сказал:
– Ну, как хочешь. Тогда я сам.
Шумный вздох.
– Ладно, Юмрубаш. Куда ты, туда и я. Я твой япон слово дал.
Странная компания
Забот было много, а дело не двигалось. Уже целую неделю, с утра до вечера, Фандорин был занят поисками революционера по прозвищу Дятел – тщетно. Такой птицы в бакинских зарослях не водилось. Или же она умела очень хорошо прятаться.
При этом всякой пернатой нечисти в городе было достаточно: армянский бандит Черный Ястреб, лезгинский бандит Белый Сокол, русский налетчик просто Сокол, тюркский головорез Лешиейэн, то есть Стервятник, а вот про Дятла ничего разузнать не удалось, хоть Гасым расспрашивал самых разных людей (а контакты у него были повсюду). Вдвоем они побывали во всех районах вытянувшегося вдоль моря города, обошли окрестности. Гасым задавал вопросы, Эраст Петрович изображал сурового горца-телохранителя и молчал.
С хромым выходило наоборот – в Баку было много колченогих революционеров и разбойников, причем первые при всем многообразии политических оттенков мало чем отличались от вторых.
Кроме бесплодных поисков у Фандорина было еще два занятия: он ухаживал за Масой, который был по-прежнему очень плох, и вел дневник.
Раздел «Дерево» день ото дня обогащался сведениями о бакинских революционных организациях: большевиках, меньшевиках, анархистах, эсерах, мусаватистах, дашнаках, панисламистах.
Раздел «Иней» выглядел всё мрачнее и мизантропичней. Там подряд шли причитания о скудости человеческого ума, ненадежности морали и крахе технократической цивилизации. Самоедство Эраста Петровича дошло до столь критической точки, что в дневнике появилась запись следующего содержания:
«Человек никогда не должен говорить о себе: «Я – дерьмо». Если ты оказался никчемен или совершил что-то гадкое, говори: «Я в дерьме». Потому что, если ты угодил в дерьмо даже по собственной вине, еще можно выкарабкаться и отчиститься. Но если ты признал себя дерьмом, ты соглашаешься на вечное существование в выгребной яме».
Хуже всего, что в разделе «Клинок», куда полагалось записывать продуктивные идеи, зияли удручающие пропуски. Заполнить их было нечем.
Так продолжалось до момента, когда в комнате, где Фандорин мрачно исполнял долг перед Никки-до, появилась плачущая женщина в черном. Ее несомненно прислала Удача, сжалившаяся над своим полуопальным любимцем.
Эраст Петрович сразу сопоставил два факта: похищение ребенка не ради выкупа, а ради расширения забастовки (мотив явно не бандитский, а революционный); плюс хромой гувернер, который как-то очень легко для драгунского офицера дал себя обезвредить, а затем бесследно исчез.
Расследование, разумеется, полагалось начать с осмотра личных вещей герра Кауница.
Госпожа Валидбекова быстро придумала, как это устроить.