– Расскажите как можно п-подробней про телефонный звонок. Попытайтесь вспомнить всё слово в слово.
Память у Валидбековой была отменная. Даже удивительно, учитывая потрясение.
– Значит, вы уверены, что говорил именно русский? – уточнил Фандорин.
– Или тот, кто очень хорошо знает язык. Но даже если они взяли русского посредника, это ничего не значит. И так понятно, кто похитил Турала.
– Вот как? – поразился Эраст Петрович. – Кто же?
– Как кто? – Вдова тоже была изумлена. – Естественно, армяне.
– Послушайте… – Фандорин поморщился. – Вы же умная. Или вы тоже считаете, что во всех з-злодействах на свете могут быть виноваты только армяне?
– Нет, конечно. Мерзавцев много в любой нации. Но это бакинская специфика. У наших бандитов – даже тех, кто называет себя революционерами, – существует распределение: у армян детей похищают тюрки, у тюрков – армяне. Это помогает избежать осложнений с родственными связями.
«А ведь она права. Банда Хачатура была армянская. И вообще армяне участвуют в революционном движении гораздо активнее, чем мусульмане. Кроме того, тюркские шайки не принимают инородцев, а революционеры – за интернационал. Австриец вряд ли стал бы сообщником у бакинских гочи, а вот у армянских «маузеристов» – запросто».
– Что я должна сказать стачечному комитету? – опять спросила Валидбекова.
Ясно было, что этот вопрос сейчас ее волнует больше всего.
– Просто скажите п-правду. Про похищение они наверняка уже слышали, но не знают о требовании преступников. Уверен, что рабочие отнесутся к вам с сочувствием и согласятся подождать.
«Вот ведь умная женщина, а такой простой вещи сообразить не может!»
В ее ответе прозвучало раздражение:
– Вы производите впечатление умного человека, а говорите глупости! Похитителям наплевать, чего от меня требует комитет! Им нужно, чтобы мои вышки перестали качать нефть! Они хотят расширения стачки! Разжалобить рабочих я могу – это нетрудно. Но если предприятие не забастует, моего сына убьют! А если оно забастует, я разорюсь! Неужели непонятно?
– Тогда всё совсем п-просто. Что лучше: мертвый сын у богатой матери или живой сын у разоренной матери?
Она опустила голову.
– Значит, отказываю, причем грубо. Объявляю, что все зачинщики уволены. Тогда стачка гарантирована. Завтра же, как только станет известно, что Саадат Валидбекова перестала добывать нефть, на меня насядут кредиторы. Первая выплата через два дня, первого июля…
Он не слушал ее, думая: найти «делонэ», это раз; выяснить, откуда звонил русский, это два…
– Господин Фандорин! – Саадат схватила его за локоть. Сильно. – Если вы вернете мне сына до первого числа, я вас щедро отблагодарю. Я подарю вам свою лучшую вышку в Сураханах. Она дает сто тысяч пудов «белой» нефти!
– Какой? – рассеянно переспросил Эраст Петрович и рассердился. – Слушайте, не мешайте думать! Я возьму лист б-бумаги, хорошо? – Он сел за письменный стол, пододвинул чернильницу. – А вы не стойте над душой, приведите сюда Гасыма. Не сразу. Мне нужно десять минут покоя!
Разбрызгивая фиолетовые брызги, стальное перо жирно вывело долгожданный иероглиф «Клинок».
Как вернулись Саадат Валидбекова и Гасым, Фандорин не заметил – он сосредоточенно писал.
Оторвался от листка, только когда Гасым громко ответил хозяйке на заданный шепотом вопрос:
– Всегда так. Головой думать не умеет – должен бумажка писать. Бумажка нет – голова плохой, совсем не работает.
Перечитав написанное, Эраст Петрович сам себе кивнул. Листок скомкал и кинул в мусорную корзинку – он был больше не нужен.
– Действовать будем так. Во-первых, я воскресну. Уже пора. Мне понадобится помощь подполковника Шубина. На всех главных перекрестках стоят г-городовые. «Делонэ» бежевого цвета – машина приметная. Надо попытаться восстановить путь ее следования. Второе: Шубин сделает запрос на телефонную станцию, и мы узнаем, откуда звонил посредник. Третье…
– Э, э, э! – густым басом взревел Гасым, сорвал папаху и шмякнул ею об пол. – Я с полиция ничего делать не буду! Режь – не буду!
– Я тоже, я тоже! – замахала руками Саадат. – Это навсегда погубит мою деловую репутацию. Это Баку! У нас серьезные люди свои проблемы с помощью полиции не решают.