— Просто, — он замер, потом поставил корзину с бельём на землю. — Есть одна вещь, я не хотел говорить, но теперь уже…
Он замолчал, а я снова занялся рубашкой, которая норовила соскользнуть с верёвки и упасть в грязь, после чего придётся снова стирать. Потом он склонился, как понял, наблюдая за ним боковым зрением, как будто за очередным предметом из корзины. Ближе ко мне стоял Морд, частично закрывая фигуру фармацевта.
А потом случилось страшное: Женя резко разогнулся и махнул рукой. Само движение я не различил, но Морд резко отшатнулся, всхлипнул как-то совсем по-детски, а потом повернулся ко мне. В глазах его стояло непонимание, растерянность и обида. А горло его было прорезано почти до позвоночника, кровь сразу пропитала нательную рубаху. Рыцарь упал мне под ноги, первой реакцией было поднять его и оказать помощь, хотя я понимал, что при таком ранении помочь невозможно.
Но тут я увидел Женю, который с перекошенным от ярости лицом бросился ко мне. В руке его было мачете с окровавленным клинком. Одного взгляда хватило чтобы понять всё. Что случилось с Мордом, и почему он так грустил в последние дни, и зачем спрашивал время. Он хотел признаться, но не успел. Глаза его были черны, словно в них налили мазута. Проклятие матери вампиров не прошло мимо, она попала в него, а он скрыл это, отсчитывая свои последние дни.
Наверное, убийства, что я совершил в этом мире, всё же пошли мне на пользу, добавив силы и ловкости. Я успел увернуться от двух размашистых ударов, от третьего спасла кольчуга, которую я надел под свитер, она мне не мешала, весила немного, а в любой момент могли появиться враги. Удар был настолько силён, что я едва не упал, это не вязалось с тощей фигурой фармацевта, но точно соответствовало рассказам старого мага о Чёрной Плесени.
Он превратился в берсерка, сыпал ударами, как молния, я успел выхватить саблю, но нормального фехтования не вышло, я отразил три удара, следующий удар чудовищной силы пришёлся на эфес, рука от боли онемела, а сабля вылетела и упала в стороне. Ещё немного, и я лягу тут, рядом с Мордом, убитый рукой друга, превратившегося в чудовище. Револьвер остался в доме, а туда я просто не добегу, к тому же он старательно отрезает мне путь.
Наконец, мои метания закончились, следующий удар должен был неминуемо снести мне голову, я успел увидеть его перекошенную физиономию и своё отражение в чёрных глазах.
Но, успев попрощаться с жизнью, я внезапно получил отсрочку. Он прижал меня к дереву, а потом, вложившись в удар, загнал лезвие в ствол, глубоко, настолько, что даже в таком состоянии не смог выдернуть. Тут я слегка оживился и ударил его кулаком в живот, ожидая, что он согнётся пополам. Не вышло, удар был равносилен удару по тому самому дереву, он только сделал полшага назад, а потом снова бросился на меня.
Будучи вдвое легче, он сумел сбить меня с ног, а потом две тонкие ладони сомкнулись вокруг моего горла. Сжал словно стальными тисками. У меня начало темнеть в глазах, кислород в лёгких стремительно заканчивался, а сил оторвать руки от себя у меня не было. Я дотягивался до его лица, бил кулаком, пытался выдавить глаз, — ничего не помогало. Когда сознание начало отключаться. Я вспомнил о ноже в ножнах. Ухватился за рукоятку, вынул клинок и, развернув плашмя, загнал ему между рёбер. Это не мертвец, ему нужно сердце, чтобы прокачивать кровь.
Когда я уже перестал что-то видеть, хватка на горле вдруг ослабла. Женя вздрогнул, потом руки его окончательно разжались. Последним усилием я столкнул с себя его тело, казавшееся необычайно лёгким. Клинок ножа вышел из его тела, на нём было совсем немного крови, зато имелась какая-то чёрная труха, вроде раскрошенного поролона.
Я был жив. А мой друг мёртв, глупо, обидно, жалко. А исправить ничего нельзя. Он ведь просто не успел сказать, тогда мы связали бы его и позволили умереть. А теперь мёртв и Морд, умелый воин, но при этом наивный юноша, ещё не видевший жизни. А за каким-то чёртом я жив.
Минут десять я сидел, обняв мёртвое тело и плакал. Моих слёз никто не увидит, поэтому можно. Я привязался к парню, он не раз выручал меня, а я его. Он был единственным близким, почти родным человеком в этом проклятом мире. А теперь его нет. И можно сколько угодно списывать это на проклятие, но его убила моя рука. Именно моя, а оттого было ещё противнее. Не уберёг, старался, но не вышло.
В себя я пришёл минут через двадцать. Сел на месте, вытер слёзы и попытался подумать, что буду делать дальше. Думалось плохо. Я внезапно понял, что не хочу ничего. Не нужен мне этот меч, не нужны местные боги, которые всё это допустили… Стоп. Нужен меч. И боги нужны. Но я не буду просить их вернуть меня домой. Я просто их убью. Даже если это невыполнимо, остаток жизни я положу на то, чтобы расправиться с ними. Я не просил тащить нас сюда, а раз вытащили, то не обижайтесь. Меч меня ждёт, я приду за ним. А потом и за вами.