С кем из этих людей они полетят вместе?
Семья с четырьмя детьми, явно привычная к путешествиям? Вот уж кто точно хочет на Медее заняться дайвингом. Женщина старше Иокасты раза в два, явно руководитель? Аксессуары выглядят неприметно, но стоят пару тысяч, не меньше. Симпатичный кудрявый, увы, наркоман? Троица рабочих с синими лицами?
Иокаста заказала себе перекусить и продолжила осмотр. Не очень тщательно: в конце концов, она была в отпуске. И давно стало понятно: в числе пассажиров «Цирковая тройка» быть не могла.
Посадку объявили с опозданием в полчаса. К тому моменту выяснилось, что рабочие ждали другой рейс. Ну конечно: на Медее почти нет разработок. Иокаста сверилась с данными из сети: руду, что так красит кожу, добывали в этом же секторе, но дальше.
Ей предстоял совсем короткий перелёт. Полтора часа, и они на месте. Практически всё время – на малых скоростях. То, что нужно: самая высокая вероятность.
Иокаста допила безалкогольный коктейль и встала в конец очереди. А вот остальные “подозреваемые” ждали именно этого рейса; и собрались другие пассажиры, человек тридцать. Значит, корабль будет заполнен больше, чем наполовину.
В двоих Иокаста заподозрила фанатов «Цирковой тройки», но уверена не была: те не носили опознавательных знаков. Судя по обсуждениям – чтобы не спугнуть кумиров.
Странная мысль, что их можно спугнуть. Никто не мог внятно объяснить, откуда она взялась. Похоже, интуитивное ощущение тех, кто видел «Тройку» вживую.
Загорелась фиолетовая подсветка траволатора, и тот по одному скормил пассажиров мягкому нутру звездолета. Иокаста дошла до капитанской рубки и уже приготовилась занять место в первом ряду, когда её догнал мужчина:
– Извините. Не хотите поменяться? Я бы тогда сел рядом с детьми.
Она заново оценила расположение мест и поняла, что первый ряд был не лучшей затеей. Да, близко, но… возможно, слишком близко. Повинуясь наитию, Иокаста скорректировала билет и пересела подальше. Да, хуже обзор, зато свобода манёвра больше.
И не стоит беспокоиться за соседей: дети могли стать проблемой.
Лай заметил движение рядом и открыл глаза. На секунду, не больше.
Блондинка с короткой стрижкой и пухлыми губами не обращала на него внимания. Притворялась? Едва ли. Её мысли были прочно заняты чем-то ещё. Это Лай чувствовал даже сквозь тройную – и предельную – дозу Анвердина.
Дистиллированный Ад, так он охарактеризовал бы станцию Перекрёстков. Если бы его кто-то спросил. К счастью, Лая больше никто, ни о чём не спрашивал. Худшее, эта многоголосая, многоголовая, пёстрая толпа, осталось позади. Как и контроль билетов, который внезапно прошёл без проблем. А значит, можно было отдохнуть. Ещё две остановки, и он на Нове-6. Не очень приятный климат, мало полезных ископаемых, скудная флора и ничтожное количество фауны, зато – там почти никто не живёт.
Тихий сладкий оазис.
На “тихом, сладком оазисе” Лай понял, что мысли опять фонят, но атрибутировать их никому не стал. Он планировал долететь, по максимуму не различая окружающих. Вид предосторожности, пусть и наивный. В любом случае, скоро всё кончится.
Соседка выронила что-то и чертыхнулась.
– Простите, – бодро воткнула она и полезла под кресло.
Да, её мысли были заняты чем-то очень… определённым. Это сейчас-то, когда все пассажиры слились в приглушённый накануне отбытия фон. Кто-то боялся перехода, кто-то готовился уснуть, кому-то очень хотелось выпить.
Всё это – нечётко. А у блондинки имелась цель.
Лай закрыл глаза крепче и отвернулся. Цели, чужие мишени. Он, в целом, тоже надеялся спать. Сон, малая смерть… Кто-то опять фонил, но, на удачу, негромко.
Лучше всего в Полине была её тотальная бесчувственность. Она работала в сложной обстановке, и их учили закрывать эмоции непроницаемым щитом. Чтобы защититься и чтобы избежать риска. Щит до поры очень помогал Лаю.
Пока он верил: это навык заставил её очерстветь. Потом всё – многое; понемногу – выяснилось. За щитом не было ничего. По крайней мере, ничего для него.
Патология толкает нас в странные отношения, подумал Лай нечужую, похоже, мысль и удивился правдивости. Пустота космоса во время перелёта вообще отрезвляла его. Да, вокруг были люди, но – мало и кроме них никого.
В любом городе ты никогда не один. Можно закрыть дверь, двери, но другие всё равно опасно близко.
Наконец заснув, он всё шёл по коридору и читал таблички на дверях. Старомодные как в архивных фильмах, они сообщали имя владельца кабинета. Бюрократический лабиринт. Последняя табличка оказалась пуста, и это совсем не понравилось Лаю. Нужно вписать что-то, но что?