— Лишать… тебя не кормили?
— Не особо.
— Это… — Дарлан опять выругался и попытался сесть. Получалось у него не очень, руки его я сцепила позади, перевязала с ногами, да и вообще, узлов наплела немало, проявила старание. Кое-как Дар смог привстать, но не более того.
— Ида, я не знал, — сказал он, глядя мне в глаза. — Такого не должно было случиться, уверен, ты сама понимаешь. Ты и в этой камере не должна была оказаться! Я приказал тебя запереть, это правда, но про тюремную башню и словом не обмолвился. И… у тебя был шанс уйти. И никакой камеры тогда бы не случилось. Подумай обо всем, возьми себя в руки и развяжи меня. Ты этой выходкой ничего не изменишь, меня будут искать и найдут здесь, а против стражи в одиночку не отбиться.
— Альтьер Миткан уже приходил, я сказала, что мы развлекаемся наедине. Как только закончим, ты выйдешь в люди. Вряд ли в ближайшее время тебя будут спасать, так что… время на разговор у нас есть. И я понимаю, что мне не выбраться, Дар, поверь, поэтому и готова на любой разговор. Вообще любой.
— Пытать меня будешь?
— Не хотелось бы, но если придется… у тебя есть шанс рассказать все как есть. И никаких повреждений тогда не случится.
— Понял тебя.
— Начнем с самого простого: я виделась с твоей любовницей Церой, и поведала она кое-что интересное. О пророчестве. Не моем, а твоем. Оно сейчас исполняется, Дарлан? — я смотрела на Дара внимательно, наблюдала за реакцией. Он все-таки не Актер, не мастер скрыть каждую эмоцию.
Вот и сейчас Дар не подвел, перекосило его знатно.
— Спроси о чем-нибудь другом, — процедил он сквозь зубы. — Я в слова Храма не верю, о чем говорил много раз. Любое их пророчество — это просто слова, ничем не подкрепленные, в которые мы должны поверить. Пусть так, но… но иногда эти слова, Ида, неплохо подпитывают конфликты или поддерживают, например, отчаявшуюся королеву. Храму важно устоять при любом короле, остальное — детали. И я поверить не могу, что мы сейчас…
— А я поверить не могу, что ты держишь меня за дуру до такой степени, — перебила я, бросая недоеденный бутерброд в корзину. — Просто слова, значит? Ничем не подкрепленные? Тогда почему я в камере оказалась, почемумоябезопасность сейчас под угрозой? Ты же этим прикрываешься, Дар? Безопасностью? Вот и ответь, что мне угрожает? И почему меня стоит оберегать больше, чем самого короля? Чем жизнь во дворце вдруг стала плоха? Ну же, Бурхардингер, объясняй!
Иногда такое случается: врешь, врешь и врешь, окружающим, самому себе, а после наступает момент, когда ложь сковывает по рукам и ногам. С Дарланом это и произошло. На его лице отражалось сразу много эмоций: от ярости и раздражения, до досады и обреченности.
— Что, Дар? Вера вернулась?
Ответом мне стал злой взгляд.
Бурхардингер опять завозился на месте, проверяя крепость узлов. О да, занимался он именно этим. Зря, у меня было столько времени на творчество, что я сама бы эти узлы развязать не смогла.
— Что эта дура тебе наговорила? — спросил Дар.
— Нехорошо обзывать скельту.
— Да я ее придушу, идиотку… без нее ты бы сейчас попивала вино со стариком Лу и слушала последние новости издалека.
— О Луциане ты вовремя вспомнил: как-то он упоминал, что ты разочаровался в Храме, намекнул, что как раз из-за пророчества… старика за его слова тоже придушишь потом, а? Впрочем, чтобы попытаться, тебе бы отсюда сначала выбраться. Итак, Дарлан: что тебе напророчили?
— Это не имеет значения.
— Трон тебе напророчили, не надо быть гением, чтобы это понять.
— Из этого выросла твоя игра со связыванием? — со вздохом спросил Дар. — Мы уже говорили о троне, Иделаида, и я был честен: мне это не интересно. Ты хотя бы подумай, что произойдет, если на троне окажется не Гранфельтский. Вся жизнь превратится вот в такую борьбу, которую мы ведем сейчас. Только сейчас это длится дни, а в будущем растянется в бесконечность. Сивиллы изживут себя, использование их возможностей еще обойдется нам боком. Они удобны, как быстрое решение, но на длинной дистанции… только борьба, поиск новых решений, множество смертей и новых врагов, они полезут отовсюду. И сивилл можно перебить со временем… надо очень сильно мечтать о троне, чтобы сесть на него на таких условиях.
— Звучит убедительно, — похвалила я. — Но как быть с твоими словами об Александре? Ты сказал, что не хочешь видеть его во главе мертвой Армии. И история с моим заточением это подтверждает.
— А ты хочешь этого, Ида? Хочешь, чтобы он возглавил Армию?
— Конечно, ведь тогда все закончится.
Дарлан криво усмехнулся:
— Не о том ты с Церой трепалась.
— Поясни?
— Стоило спросить о контроле разума. Цера бы тебе пояснила, кого можно контролировать так легко, как это случилось с нашим королем. История знает похожие случаи, просто они замалчиваются.