Через час пришли за мной, глаза завязали и повели. Час шли, не меньше, наконец, снимают повязку. Вижу: маленькое помещение, чай на столе, и человек сидит, весь в черном. Что же вы, говорит, Александр Геннадьевич, удивляетесь? СВАГРО — штука важная, на нее никаких денег не жалко. Отсюда и расходы. Вы бы лучше, вместо того, чтобы интересоваться, делом занялись — скоро отчетность сдавать, а у нас дефицит в три миллиона. Вам все ясно?
Я покивал, конечно, а сам думаю: только бы до кабинета добраться, там-то уж за мной не заржавеет, вмиг общественность подниму. А он посмотрел на меня и говорит: вы, видно, человеческого языка не понимаете, придется с вами по-другому толковать. Желтенькую ему, быстро!
Разложили меня на столе, штаны сняли, чувствую — колют что-то. А он мне объясняет: это, Александр Геннадьевич, такой препарат, что вы про СВАГРО теперь ничего, кроме хорошего, сказать не сможете. Даже, если очень захотите. Ну, попробуйте, скажите, что СВАГРО — это трата денег. Давайте, не стесняйтесь. Ну?
Говорит он так, а я лежу и что-то бормочу. Язык не слушается, во рту каша. Еле промямлил: «Обожаю СВАГРО» — и сам удивился, что такое сказал. А он ухмыльнулся во весь рот: вот видите, я же говорил. Ну, все, можете быть свободны.
Вот так все и было, со СВАГРО-то. А ведь это штука была полезная, не то, что некоторые! Но мы, бухгалтеры, люди дотошные, и если видим, что куча денег на какую-то ручку тратится, то сидеть спокойно не можем. В общем, вызвал я инспекцию, расследовать этот случай. Вызвал, значит, инспектора и сижу, жду…
В три часа явился, не запылился. Протянул мне руку, представился:
— Мехликов Олег Леонидович.
— Самойлов Александр Геннадьевич.
— Очень приятно. Слушай, давай на ты? — сказал он и пустился с места в карьер. — Тут, Саш, дело и вправду довольно неприятное, без расследования не обойтись.
— Ну, так расследуйте, — сказал я. — За чем стало-то?
— За тобой, Саша, — сказал Олег Леонидович. — Ты это упущение обнаружил, тебе и обвинение выдвигать. Пошли, познакомишься с человеком, которому за Ручку триста пятьдесят тысяч платят!
— А это обязательно? — спросил я.
— Конечно! Да, кстати, пока не забыл, — он достал из кармана пиджака сложенную вдвое бумагу. — Распишись здесь, пожалуйста. Стандартная форма о неразглашении. Мы ведь в самый НИЗ поедем, сам знаешь…
Я расписался, и мы вышли из кабинета. В холле было пусто, только вдалеке, в конце коридора слышались взволнованные голоса.
— Сабуров чудит, — объяснил Олег Леонидович. — У них третью неделю Яйцо как на дрожжах растет… А, вот и лифт! Вопрос на засыпку, Саша — сколько у нас в Организации этажей?
— По ведомостям — двенадцать, — ответил я, когда мы зашли в кабину со стеклянными стенами. — Плюс еще четырнадцать подземных — там Отделы Вневедомственного Вмешательства, ангар и Хранилище.
— Так-то оно так, — согласился инспектор. — А почему тут кнопок больше? — и показал на панель управления лифтом, где кнопок была чуть ли не сотня.
— Стандартная комплектация, — сказал я. — Лифт спроектирован для небоскребов, так что лишние кнопки не используются.
— Молодец, — похвалил Олег Леонидович. — Но это инструкция, а вот тебе правда. Едем вниз!
Он нажал на кнопку, и лифт двинулся. Минус первый, минус второй, минус тринадцатый…
— Сейчас тряхнет, — предупредил инспектор, и действительно, тряхнуло нас порядочно. Зато из темноты последнего подземного этажа мы неожиданно вырвались на свет. Прямо под нами расстилался огромный цех, в котором собирали непонятное серебристого цвета устройство.
— Зверь-машина! — прокомментировал это инспектор. — А сейчас держись покрепче, потому что впереди Баба будет!
— Что это за Баба такая? — спросил я.
Кажется, инспектору мой вопрос не понравился.
— А это, Саша, такая Баба, — сказал он, — что это не твоего ума дело. Одно могу сказать — как ее до нужных размеров вырастим, так и заживем!
Мы снова окунулись в темноту лифтовой шахты и ехали так почти полчаса. Наконец, внизу забрезжил свет, и через какие — то пять минут мы оказались в длинной стеклянной трубе, которая сверху донизу пронизывала такое же огромное, как и предыдущий цех, помещение. Чем-то оно напоминало ванную комнату — тот же блестящий белый кафель, но самое главное — тут была огромная женщина, ростом метров в сто пятьдесят. Она расчесывала волосы гребнем и тихонечко напевала. Рядом с ее головой парила летающая платформа, с которой человек в желтой каске отдавал приказы, выкрикивая их в рупор.