— А, вот вы где, — сказал инспектор. Вот, Саша, познакомься — Лодзинский, — показал он на щупленького юношу в очках со сломанной дужкой. — А это Соломин и Дерибасов, прошу любить и жаловать. Ребята они хорошие, Сердечный, Покой блюдут.
— Ну, это вы зря, Олег Леонидович, — чинно поклонился Дерибасов. — Мы стараемся. Вот, Слушать недавно выучились.
— А Дерибасову с Лодзинским даже понимать теперь друг друга не надо, так хорошо Синхронизировались! — вставил Соломин, рыжий и веснушчатый коротышка.
— Молодцы, — сказал инспектор. — Хвалю. Вот кто, Саша, в Организации настоящее дело делает! Но, ладно, хватит. Монадский где?
— Сидит, — сказал Дерибасов и сплюнул. — Халтурщик он, Олег Леонидович, гнать его надо.
— Что же? Совсем не крутит?
— Совсем! — сказал Лодзинский возмущенно. — Уж мы и Говорили с ним, а он — ни в какую. Не хочет, и все тут.
— Это он зажрался, Олег Леонидович, истинная правда — зажрался, — сказал Дерибасов. — Вы бы намекнули ему…
— Да, — поддержал коллегу Соломин, — вы бы повоздействовали… А то деньги человек получает, а чтобы работать — так всё мы, всё на нас! А мы разве за Ручку ответственные? Нас разве назначали? Мы разве обязаны?
— Ну, тише, тише, — сказал инспектор. — Успокойтесь уже. Вот вам Саша, он во всем разберется.
— Я? — удивился я. — Почему это — я?
— А кто же еще? — сказал Дерибасов.
— Да, кто ж еще-то? — поддержал его Лодзинский.
— Ладно, — пожал я плечами. — Что делать-то надо?
— Поговори с Монадским, — сказал Олег Леонидович.
— Просто поговорить, и все? — уточнил я.
— Ну да. Вразумишь его, быть может…
— А если нет?
— Ну… — Олег Леонидович закатил глаза. — Тогда придумаем что-нибудь. Ну, иди, иди давай!
Дерибасов провел меня через курилку, и я оказался в длинной комнате с бетонными стенами и полом, в конце которой на табуретке сидел молодой человек в сером костюме.
— Эй, Вачек! — крикнул ему Дерибасов. Молодой человек поднял голову. — К тебе пришли!
— Знаю, — отозвался тот. — Слышал уже. Ну, подходи, не бойся. Это из-за той записки, да?
— Да, — ответил я. — Все-таки триста пятьдесят тысяч — это не шутки, у нас и так проблемы с финансами, а вы еще больше хотите…
— Врешь, — покачал он головой. — Тебя ведь заменить меня прислали? Отвечай!
— Я пойду, пожалуй, — сказал Дерибасов и действительно вышел.
— Так я и знал, — сказал Монадский. — Вот сволочи, а? Сколько лет служил, а все коту под хвост! Говори, Штуку по пути сюда видел?
— Какую штуку? — спросил я недоуменно.
— Какую-какую! Серебристую!
— Ну, видел, — признался я неуверенно. — Там, в цеху…
— Что? — побледнел Монадский. — И цех, значит, да? А кляузники? Их показывали?
— Да, на сто сорок втором…
— Все против меня! — Монадский сплюнул. — А Баба, а СВАГРО?
— Было.
— Чтоб тебя! — Монадский отошел от меня на несколько шагов. — Со всех сторон обложили! Как грудь давит, а…
Мне бы не спускать с него глаз, однако я отвлекся и разглядел у него за спиной торчащую из стены ручку. Значит, это была правда — действительно, есть такая ручка. Это не ошибка, не курьез. Боже ты мой…
— Да, Саша, да, — сказал подошедший Олег Леонидович. — Та самая Ручка. Ты не поверишь — был бы самоедом, молился бы ей. А так — просто оберегаю. От таких вот товарищей, — показал он на Монадский.
А с тем в это время происходило что-то странное. Во-первых, он весь как-то съежился, словно провалился внутрь себя. Глаза его поблескивали каким-то жутковатым блеском. Раз! — и колени его согнулись назад, так что он сделался похож на страуса. Два! — челюсть его упала, открыв сочащийся черной слизью зев.
— Вот так вот, да? — пробулькал Вачек. — Попользовались, значит, а теперь — пинком под зад? Думаете, я постоять за себя не могу, да? Думаете, раз я покладистый, значит, на мне дерьмо возить можно? А я вам покажу, что ЕГОМ-то может, вы у меня кровью харкать будете! Вниз всей шоблой пойдете!
— Берегись! — крикнул мне Олег Леонидович. — Он сейчас блевать начнет!
Он был прав — Монадский открыл рот, в глотке его что-то заклокотало, и я отпрянул в сторону. Однако залпа не последовало — вместо этого он скорчился, схватился руками за горло, захрипел, рухнул на пол и затих.
— Все, — сказал инспектор, проверив его пульс. — С концами.
— Что он вас — убить пытался? — раздался сзади голос Дерибасова. — Ничего по-человечески сделать не может…
— Тихо ты! — сказал ему подошедший Соломин. — Сейчас же новенького обрабатывать будут…